– Он здесь, – прошептал старшина.
– Знаю, – ответил Алексей. Они отошли от реки.
– Я его не вижу, – произнес Калинин. – Как ты?
– Нормально… – Старшина оглядывал реку. – Пальцы только жалко.
– Мы больше не подойдем к воде, – стараясь убедить скорее себя, чем старшину, произнес Калинин.
– Смотри! – внезапно воскликнул Семен.
Ниже по течению русло перегораживали сваленные кучей черные камни. Из-за этого препятствия река поворачивала под прямым углом, огибала завал и несла воды по новому, вновь проложенному пути. Параллельно ему виднелся след старого, пересохшего русла.
Алексей нахмурился.
– Девочка-смерть сказала, что мы должны восстановить порядок в Храме, – произнес он.
– Что бы это значило? – ответил Семен.
Они добрались до почерневших валунов, лежащих в воде. Сразу за ними водную гладь пересекала тропинка из камней, позволяющая перейти на другой берег.
– Нам не убрать завал, – сказал Семен.
– Мы его взорвем.
Калинин снял с плеча гранатную сумку, которую выпросил у штабного порученца, и вытащил из нее пару гранат. Семен неповрежденной, левой рукой пошарил в своей сумке и достал три.
– Этого хватит? – спросил Алексей. Семен оценивающе посмотрел на завал.
– Триста граммов тротила. Должно хватить.
Откуда-то вновь послышались шаги. Теперь они не удалялись, а приближались. Солдаты отошли от завала. Кто-то поднимался с другой стороны изогнутого моста-виадука, который перекинулся через реку справа от них. Алексей сжал губы.
– У нас нет ничего, чтобы противостоять ему, – прошептал старшина.
Калинин не ответил.
Шаги звучали всё громче, и вот над верхним изгибом виадука показалась голова.
Существо поднималось на виадук. Затаив дыхание, Калинин и старшина не сводили с него глаз. Вслед за головой появилось тело, ноги, и вот солдаты увидели, что на полукруглом мосту стоит человек. На нем была длинная до пят шинель. В отличие от рассказа Смерклого, лицо и руки человека не были черными.
– Вирский! – проскрежетал зубами старшина.
Калинин, до этого не видевший солдата, пристально вглядывался в него. Горбатый нос, бесцветные глаза, хотя о каком цвете можно говорить, когда их окружает серый туман!
– А вот и третья рота! – пронесся по залам голос Сергея Вирского. – Что-то вас маловато!
Он вдруг скорчил жалостливую мину:
– Не все смогли добраться сюда?
Алексей почувствовал, что старшина начинает закипать. Человек, спускающийся по виадуку, казался обычным и реальным, но Калинин не был в этом уверен.
– Зачем же вы так нехорошо поступили с моим другом? Очень нехорошо. Он был всего лишь неграмотным крестьянином. Он всё делал так, как подсказывали чувства. А ты отрубил ему голову, старшина: – Последняя фраза была произнесена с притворным братским укором.
– Чувства обманули его, – ответил Семен, держась за покалеченную руку. Было видно, что ему больно.
– Ну что вы! Вот я поступаю согласно своим чувствам. И мне это нравится. Я схожу с ума, и это великолепно! А всё началось после той бомбардировки, когда рядом со мной взорвалась немецкая бомба. Меня контузило…
– Ты погиб тогда, Сергей Вирский, – прервал его старшина. – Эта бомба не контузила, а убила тебя.
Легкая задумчивость на миг посетила лицо солдата.
– Да? – произнес он. – А я-то думал, почему со мной происходят все эти странности! Ведь, знаете, я даже не мог выдернуть топорик из дерева, чтобы зарубить проклятого фашиста, вот… Кстати, хотел спросить, что вы делаете здесь? – Солдаты молчали.
– Сами не знаете? – Вирский захохотал. Его хохот пронесся по залам, и чем он дальше удалялся, тем становился громче. – Вот, значит, как теперь приказы отдаются!
– Ты не Сергей Вирский! – произнес Калинин. Солдат вновь захохотал.
– Ты интересный парень, Красная Ягода, я давно наблюдаю за тобой. – Он спустился с виадука и начал ходить взад-вперед в нескольких метрах от солдат. – Мне стало легче. Зуд в руках уменьшился…
Вирский остановился и поднес руки к глазам:
– Зуд уменьшился, но полностью не прошел. – Он поднял голову, и лицо солдата исказилось гневом. – Еще раз спрашиваю, что вы делаете возле
