отшельница. Чересчур много работает, редактирует книги. Что до меня, я полагаю, она еще слишком молодая, чтобы вести такой образ жизни. Ей нужен приятный молодой человек, который бы заинтересовался ею. — Она вздохнула. — Одна беда — выбор здесь совсем невелик. Дакота, вы не знаете какого-нибудь подходящего холостяка?
— Нет! — Ответ прозвучал резче, чем он бы хотел. Миссис Макнамара обернулась и вопросительно уставилась на него. — Те, кого я знаю, — в Африке, это слишком далеко, чтобы ехать туда и знакомиться. — От неловкости он переминался с ноги на ногу.
— Вы знакомы с нашей Сарой? — Голубые глаза пожилой дамы засияли странным светом.
— Мы не были формально представлены друг другу.
— А почему бы вам не пройти в подсобку и
— Что же, я не против. — Дакота рассеянно положил книгу в карман и задумчиво посмотрел в глубь подсобки.
Глава третья
Шоколадно-вишневое с мятой. Сара нахмурилась. Это все, что осталось в морозилке. Прежде она его не пробовала. Но мороженое оно и есть мороженое. И если сильно хочется, то нечего привередничать. Пожав плечами, она открыла морозильник и потянулась за мороженым.
— Полуночная страсть, солнышко? — прошептал у ее уха низкий бархатный соблазняющий голос.
У нее перехватило дыхание. Сара резко выпрямилась и наткнулась на мускулистую грудь. Мороженое выпало из ее вдруг ослабевших пальцев. Сильные руки обхватили ее и спасли мороженое. Иначе оно упало бы к ее ногам.
Она застыла в его объятиях. Сердце билось в таком тревожном ритме, что трудно было дышать. Сара почувствовала на шее его теплое дыхание, а спину и ноги грел жар его тела.
— Шоколадно-вишневое с мятой. — Он взглянул на этикетку. — Интересный выбор.
— Никакого. Я имею в виду, выбора. — Голос ее проскрипел будто ржавый замок.
— Это последнее? Мм... может быть, разделим пополам?
Сара чуть не подавилась от многозначительности его тона.
— Нет, возьмите себе. Приятного аппетита. — Он медленно отступил и положил мороженое в морозильник. — Испугались, Сара?
Она зажмурилась. Испугалась? Ох-ох. Ее охватили такой ужас и такая слабость, что она не могла сопротивляться искушению. Сексуальной улыбкой и колдовским очарованием Дакота Уайлдер явно соблазнял ее.
— Ну конечно, испугались и поэтому днем убежали от меня.
Тон завораживающий. Она резко повернулась и с недоумением заглянула в веселые серые глаза.
— Но я не... Как вы узнали, что это я?
— Невозможно не узнать таких больших карих глаз, даже если они спрятаны под очками.
— А почему вы позволили мне думать, будто не узнали меня?
— Вы так старались не попадаться мне на глаза, что я решил не портить вам забаву. Не хотелось вмешиваться в веселую игру.
— Ну, мне пора идти. Простите.
Дакота обнаружил, что его взгляд непроизвольно застыл на ее мягких, влажных губах. Он обвел ее губы пальцем и услышал, как она шумно втянула воздух, увидел, какими невероятно большими стали глаза.
— Опять убегаешь? — хрипло спросил он. Его палец нежно скользил по подбородку, по шее. Дакота на мгновение остановился, а потом продолжил движение пальца, пока не ощутил ткань ночной сорочки.
Его прикосновения оставляли на коже пылающую тропинку. Сара закрыла глаза, чтобы подавить жгучее ощущение. Но получилось наоборот: след, оставляемый его пальцем, проникал еще глубже. Как могло простое прикосновение вызывать такой жар и такую жажду? Вернулось возбуждение, которое прошлой ночью вызывали его поцелуи. Дыхание стало прерывистым, странное дразнящее тепло сгущалось внизу живота, колени ослабли. Ей так хотелось ощущать его жаркий рот, его твердую, прижатую к ней плоть.
— На этот раз ты так легко не убежишь, сладостная Сара. — (Она открыла глаза и встретилась с его затуманенным взглядом.) — Интересно, какую роль ты играешь сейчас? Викторианской девственницы, как сегодня в полдень? Или сексуальной сирены, как прошлой ночью? — Руки скользнули вниз, к ремню шинели, и ловко расстегнули его. Он раздвинул полы. Сара не сопротивлялась. Не могла. Она беспомощно уставилась в гипнотизирующие серые глаза.
Дакота отвел взгляд. Теперь он изучал, как мокрая хлопчатобумажная сорочка дивно облегает линии ее грудей. Под его взглядом соски бутонами восстали под тканью. Желание нарастало в нем со скоростью мчащегося экспресса. Его собственная пробудившаяся плоть рвалась из ткани джинсов.
— По-моему, и ту и другую роль понемногу, — хрипло пробормотал он.
— Не стоит этого делать, — задыхаясь, промямлила Сара, в то время как тело льнуло к нему. — Миссис Мак... она может увидеть.
— Сара, я только посмотрел на вас, и вы уже возбуждены, — прошептал он ей в ухо, не обращая внимания на ее слова. — Вы не можете этого скрыть от меня. Я вижу это сквозь ночную сорочку. Соски затвердели и ноют. А я даже не касался их. Интересно, что случится, если я начну ласкать их?
Она тихо всхлипнула. В сознании возникли эротические образы. Жар разлился по телу.
— Почему... почему вы это делаете?
— По той же самой причине, что и вы. Потому что бурлит кровь, и это сексуально, волнующе... и вам нравится. — Он улыбнулся, медленно достал мороженое и вложил ей в руку. — По-моему, вам оно нужнее, чем мне.
И с этими словами он исчез так же внезапно, как и появился.
Дакота влез в пикап, прижался головой к спинке сиденья и крепко зажмурил глаза. Острый запах мокрой кожи заполнил кабину. Холодная дождевая вода капала с воротника, но что она могла сделать с пожаром, который зажгла в нем Сара?
Проклятая женщина второй раз устроила ему пытку. Вернее, он сам себе устроил. Весь вечер он играл в бильярд, чтобы ни о чем не думать, кроме шаров в лузе. А потом намеревался добраться до коттеджа, положить голову на подушку и попытаться заснуть.
Но, как и сейчас, мысленно перед ним вставала Сара Мэтьюз. В памяти вспыхивали ее большие карие глаза. Он представлял ее такой, какой она была сегодня на барбекю. Безразмерная футболка и потрепанные джинсы. Волосы стянуты в косичку. Никакой косметики. И самые безобразные очки, какие можно вообразить.
Он хотел ее с тех пор, как увидел. И какого черта он без конца думает об этом?
Сара сняла очки и потерла переносицу. Зажмурилась. Она устала. В течение восьми часов она подгоняла свои пальцы, чтобы они успели записать историю, создаваемую ее воображением. Разумеется, шоколадно-вишневое с мятой мороженое прекрасно сработало.
А сейчас, когда вдохновение изнурило и утомило ее, так трудно выбросить из головы мысли о происшествии прошлой ночи. Ощущение твердого, жаркого тела Дакоты Уайлдера, прижатого к ней, прикосновение его пальца к груди, провоцирующий эротизм его слов...
Прошлой ночью он оставил ее в подсобке с подгибающимися коленями. Ей пришлось прижать ко лбу мороженое, чтобы прийти в себя. Отрезвило ее только понимание абсурдности самой мысли о том, будто она способна соблазнить его.
Этот мужчина такой сексуальный, такой пугающий и такой большой... Куда ей справиться с ним!
Поэтому наутро она решила позвонить матери и предупредить, что не сможет приехать на юбилей.
