немногочисленные ювелирные украшения, в основном примитивные серийные изделия из золота с искусственными рубинами. Само стекло витрины неплохо было бы протереть от пыли, но девушке за прилавком, очевидно, такое просто не приходило в голову. Она зябко куталась в серый пуховый платок, сидя на стуле, и выжидательно смотрела на нас светлыми, какими-то застиранными глазами. Непостижимым образом девушка идеально вписывалась в окружающую, довольно потрепанную обстановку, хотя ей наверняка не исполнилось и двадцати и была она вполне симпатичной. Правда, ей не помешало бы вымыть волосы и хоть немного заняться лицом, да и платьишко, в которое она была одета, давно пора было постирать.
– Хотите что-нибудь заложить? – спросила девушка, глядя, как мы старательно разглядываем витрину. – Или купить желаете?
– Да нет, спасибо. Я вижу, здесь нет того, что мы ищем, – ответила я, вежливо улыбаясь.
Девушка немного удивленно вскинула брови.
– А что конкретно вас интересует? – спросила она.
– Довольно необычная вещица – старинное зеркало из бронзы в деревянной раме.
– Было такое, – немного помявшись, кивнула девушка.
– Неужели его продали? – изображая отчаяние, воскликнула Наташка.
– Ну да. Вы опоздали. Недели две назад ушло.
– Ах, какая жалость!
– Что же вы так долго собирались? – усмехнулась девушка. – Оно с полгода провалялось. Хозяин уж и не чаял от него избавиться. Вот всегда так: лежит вещь, лежит, никому не нужная, а только продашь, народ валом валит именно за ней.
– Но что же нам делать? – патетически воскликнула Наташка. – Я так мечтала его иметь!
– Может, попытаться перекупить его? – Я сделала вид, что эта мысль только что пришла мне в голову, и затем обратилась к девушке, молитвенно сложив на груди ручки: – Вы не запомнили, кто его купил? Вдруг он из постоянных ваших покупателей…
– Ничем не могу помочь, – развела она руками. – Оно было продано не в мою смену. Да и потом, мы не ведем записи покупателей, только клиентов.
– Так, может, нам обратиться к хозяину этой вещи?
– А зачем? – удивилась девица. – Зеркала вы у него все равно не найдете.
– Ну… Вдруг у него есть что-то подобное, – не сразу нашлась я.
– Вряд ли, – усмехнулась продавщица. – Я эту старуху хорошо знаю. Нищая она, как церковная крыса, и зеркало – единственная путная вещь, что у нее была.
– И все же…
– Не везет вам, девушки, – покачала та головой. – Поговорить со старушкой не удастся.
– Почему? Вы нам не поможете?
– Да я бы с радостью, только преставилась Марья Федоровна, потому и вещь из заклада не выкупила. Раньше-то всегда забирала.
– То есть она не первый раз ее сдавала? – удивилась я.
– Сто первый. И всегда в положенный срок забирала обратно. Мы его даже на аукцион никогда не выставляли. Знали, что хозяйка явится за своей драгоценностью.
– Но ведь вещь дорогая, – еще больше удивилась я, – откуда старушка брала деньги, если она, как вы говорите, была совсем бедная?
– Понятия не имею. Может, милостыню собирала, может, еще что. Работать она не работала, старая совсем была, но деньги находила исправно.
Разговор зашел в тупик. Хозяйка зеркала отдала богу душу, покупатель неизвестен. От разочарования мне хотелось расплакаться.
– А вы с хозяином нашим все-таки поговорите, – посоветовала девушка, заметив мое несчастное лицо.
– Думаете, он может помочь? – встрепенулась Наташка.
– Кто его знает. Зеркало-то он продал. Это в воскресенье было, а по выходным он всегда сам дежурит. – И, не дожидаясь нашего ответа, девушка громко крикнула: – Павел Евгеньевич! К вам тут пришли!
Из-за занавески немедленно вынырнул кругленький румяный мужчина маленького роста. Он появился так быстро, что у меня закралось подозрение, не подслушивал ли он весь наш разговор, притаившись за ней.
– Здравствуйте, девочки, – широко улыбнулся хозяин ломбарда. – Чем могу быть полезен?
Павел Евгеньевич походил на молочного поросенка, которого слишком рано вытащили из духовки, в силу чего он не успел подрумяниться, а только сильно покраснел. Большие хрящеватые уши и светлые редкие волосенки, сильно смахивающие на поросячью щетинку, делали сходство просто поразительным.
– Они ищут Марьино зеркало. Это ведь вы его продали, – ретранслировала девушка хозяину нашу проблему.
– Бронзовое? В деревянной рамочке? – суетливо уточнил хозяин, хотя его подчиненная выразилась вполне конкретно. – Помню, помню. Конечно, помню. Какая жалость, что эта уникальнейшая вещь вам не досталась.
Девчонка за прилавком незаметно от хозяина скорчила рожицу, которая должна была продемонстрировать ее скепсис по поводу его заявления.
– Да уж, уникальная, – хмыкнула она. – Пока продали, три раза уценку делали, никто брать не хотел.
Ее высказывание рассердило хозяина.
– Что ты мелешь, Лена? То, что настоящих ценителей в этой дыре днем с огнем не сыскать, еще не повод умалять ценность раритета. А уценить пришлось, верно. Хотя у меня прямо сердце кровью обливалось. Но мы не можем держать у себя вещи до бесконечности. Товарооборот! Законы рынка!
Тяжелый вздох, сопровождавший его причитания, должен был продемонстрировать трагичность сложившейся ситуации, но на нас он впечатления не произвел. Да и на сотрудницу ломбарда тоже.
– Да бросьте вы, Павел Евгеньевич, голову девчонкам морочить! – воскликнула она. – Радуйтесь, девушки, что не купили эту рухлядь. Денег она стоила много, а на вид – страх божий. Ни виду, ни солидности.
– Лена, марш в подсобку, – скомандовал хозяин ломбарда.
– Зачем это?
– Займись наконец делом. Нечего тут лясы точить.
Девушка неохотно удалилась за занавеску, а Павел Евгеньевич, ухватив нас под руки, отвел в сторону, подальше от подсобки и любопытной Лены.
– Вы действительно интересуетесь зеркалом и хотели бы его приобрести? – спросил он вкрадчиво.
– Конечно, но вы ведь сами сказали, что…
– Я не могу отказать в помощи таким очаровательным девушкам… – многозначительно улыбнулся Павел Евгеньевич.
Не понимая, куда он клонит, Наталья начала было хмурить брови, но я подала ей знак, что все в порядке.
– Мне начинает казаться, что вы знаете, где искать зеркало, – высказала я свое предположение.
– Так оно и есть, – одобрительно кивнул пройдоха.
– Так говорите же! – нетерпеливо рявкнула Наталья.
– Ну, дело это деликатное, и я не уверен…
– Сколько? – спросила Наташка без обиняков. – Сколько вы хотите за посредничество?
– Право, с вами приятно иметь дело, – пробормотал Павел Евгеньевич, – так, сущую малость. Десять процентов от стоимости.
Я вопросительно взглянула на Наталью, так как понимала, что финансовая сторона дела полностью в ее руках. Сама я была на мели уже давно. Но Наташка успокоила меня взглядом и снова спросила, четко выговаривая слова:
– Сколько денег я должна вам заплатить за адрес покупателя?
– Ну, долларов сто будет достаточно.
