моторизованная дивизия находилась справа от него, 17-я танковая – слева, а 6-я танковая дивизия оставалась в резерве. С самого начала наступления войска Гота встретили яростное сопротивление крупных сил русских танков и пехоты генерала Ватутина, одного из способнейших русских военачальников. Сопротивление русских было столь яростным и упорным, что за неделю наши войска преодолели лишь 30 миль, отделявших Котельниково от реки Аксай. Но утром 17 декабря 23-я дивизия смогла овладеть двумя переправами через Аксай. Таким образом, было устранено последнее препятствие, разделявшее две армии, и расстояние между ними сократилось до 45 миль.
Но, как я уже говорил в предыдущей главе, именно этот момент был выбран маршалом Жуковым для начала нового крупномасштабного наступления против 8-й итальянской армии в среднем течении Дона с мощной атакой против XLVIII танкового корпуса по реке Чир. Многочисленные танковые и пехотные части русских прорвали оборону итальянцев на фронте шириной 60 миль и через эту брешь устремились на юг по направлению к Ростову. Манштейн обладал стальными нервами, поэтому, если бы было возможно продолжать наступление силами 4-й танковой армии, он бы непременно сделал это. Но такой возможности не было; потеря Ростова стала бы роковой для XLVIII танкового корпуса, для армии Гота и для группы армий фельдмаршала фон Клейста на Кавказе. Жуков, со своим стратегическим чутьем, возможно, намеренно откладывал наступление на итальянском фронте до тех пор, пока не убедился, что Гот бросил все свои силы к Сталинграду. Жуков, очевидно, надеялся отрезать пути отхода всем нашим армиям на юге России[173].
С тяжелым сердцем Манштейн был вынужден перебросить 6-ю танковую дивизию армии Гота на северо-запад с тем, чтобы она остановила наступление русских. Эта дивизия была лучшим соединением, имевшимся в распоряжении Гота, и если бы она осталась под его командованием, то, вполне вероятно, Готу и удалось бы пробиться к Паулюсу. Кроме того, восточный фланг 4-й танковой армии подвергался постоянным атакам русских, и пехотные дивизии Гота, в основном составленные из авиаполевых частей низкой боеспособности, были связаны в своих действиях необходимостью прикрывать железную дорогу от реки Аксай до Котельникова.
Несмотря на столь значительное ослабление LVII танкового корпуса, наступление продолжалось с необыкновенным упорством и настойчивостью. В сердце каждого солдата и офицера горело желание помочь своим товарищам в Сталинграде, для которых они оставались единственной надеждой на спасение. Приведенное ниже описание основано на рассказе офицера Генерального штаба, который принимал участие в этих трагических боях. Его рассказ представляется мне чрезвычайно ценным, потому что, хотя он подтверждает тот факт, что в своем большинстве русское командование среднего и низшего звена было медлительным и неэнергичным, в нем признается, что наряду с этим существовали и отдельные командиры, в основном в танковых частях, способные действовать быстро, инициативно и изобретательно.
Две танковые дивизии, оставшиеся в 4-й армии, имели всего 35 танков; большая часть первоначально имевшихся боевых машин вышла из строя из-за ужасного бездорожья или была потеряна в непрерывных боях. Все эти 35 машин были переданы под командование 17-й танковой дивизии, чтобы избежать распыления и так слабых танковых сил.
Местность, хотя и пересеченная многочисленными узкими лощинами, просматривалась на много миль вокруг; только ровная степь, покрытая ледяной коркой, ни холмов, ни растительности. Река Аксай в этом месте достигает 25 ярдов в ширину и течет в глубокой лощине. Снега почти не было, но стояли очень сильные морозы.
Именно здесь разыгралась драма, чью историческую значимость трудно переоценить. Не будет преувеличением, что сражение на берегах этой никому не известной реки стало поворотным пунктом в судьбе Третьего рейха, положило конец мечтаниям Гитлера о возрождении империи и явилось решающим звеном в цепи событий, приведших к поражению Германии.
Утром 17 декабря 128-й мотострелковый полк 23-й моторизованной дивизии удерживал позиции на северном берегу реки Аксай между Кругляковом, расположенным на железнодорожном пути к Сталинграду, и Шестаковом, где имелся шоссейный мост через реку. (И железнодорожный и шоссейный мосты были захвачены неповрежденными.) 17-я танковая дивизия со всеми своими 35 танками сосредоточилась у Климовки, на левом фланге (см. карты 33 и 34). В тот день русская пехота, поддержанная танками, непрестанно атаковала немецкий плацдарм под Кругляковом, а 15 русских танков были брошены в бой у поселка Шестаково, удерживаемого саперным батальоном 23-й моторизованной дивизии. Атаки были отбиты с тяжелыми потерями; стало понятно, что против нас действуют русские 87-я стрелковая дивизия и 13-я танковая бригада.
В ночь с 17 на 18 декабря 128-й мотострелковый полк провел успешную атаку на правом фланге и расширил плацдарм до будки путевого обходчика. После этого успеха генерал Гот утвердился в своем намерении готовиться к продолжению наступления на Сталинград.
В 8.00 19 декабря 17-я танковая форсировала реку на левом фланге и продвинулась к Антонову; разведка доложила, что русские части подтянули подкрепление. В полдень они силами до полка, при активной поддержке авиации и артиллерии, контратаковали наши войска в районе будки путевого обходчика, в то время как другие их части примерно той же численности контратаковали из глубоких лощин наши мотопехотные подразделения северо-западнее будки. За пехотой у русских двигалось до 70 танков, в основном поддерживая подразделения в районе будки. Из района Антонова подошли немецкие танки и тоже вступили в бой. Под огнем зенитных орудий, полевой артиллерии и танков русские не смогли развернуться в боевые порядки и после девяти часов яростного боя отошли.
20 декабря LVII танковый корпус попытался возобновить свое наступление, но сопротивление русских было таким упорным, а их огонь столь плотным, что продвинуться вперед не удалось. В течение следующих дней шли отчаянные бои в районе будки путевого обходчика; обе стороны несли тяжелые потери. Все атаки русских были отбиты, но если они могли восполнить свои потери, то мы такой возможности не имели. Силы немецкой армии таяли, а на поступление подкреплений никакой надежды не было. 23 декабря немецкие танки, наступавшие вдоль линии железной дороги, встретились с группой из 80 русских танков и после четырехчасового ожесточенного сражения заставили их отступить[174] .
В канун Рождества русские крупными силами перешли в наступление по всему фронту. Будка на железной дороге была у нас отбита, а 128-й мотострелковый полк отброшен к железнодорожному мосту; на левом фланге сводный танковый полк понес столь серьезные потери, что вынужден был отойти на другой берег Аксая к населенному пункту Ромашкин. С наступлением ночи 20 русских танков атаковали Шестаков, тогда как другие танки с берега реки обстреливали Ромашкин. От мощной артиллерийской дуэли стало светло как днем, но в конце концов русские, очевидно, не выдержали и отошли назад. Сделано это было лишь с целью ввести нас в заблуждение; на рассвете 30 русских танков устремились к Шестакову и подавили сопротивление саперного батальона. Поддержанные огнем со стороны Антонова, русские танки попытались переправиться по мосту; одному танку это удалось, но под тяжестью другого мост рухнул. (За несколько дней до этого немецкий танк рухнул с моста и утонул в реке.)
Стало понятно, что русские удовлетворились уничтожением немецкого плацдарма. Они хотели форсировать реку и попытаются уничтожить немецкие части, чья слабость стала понятной в ходе непрерывных боев. Тем не менее в течение этого тяжелого рождественского дня все попытки русских захватить плацдарм на южном берегу реки Аксай не увенчались успехом. 88-мм пушки доказали свою эффективность и в этом бою с русскими танками; железнодорожный мост, несмотря на атаки пехоты противника, мощно поддержанные авиацией и артиллерией, также удалось удержать.
В ночь с 25 на 26 декабря русская пехота под прикрытием танков прорвалась по остаткам моста у Шестакова на южный берег реки; получив подкрепление, сумела ворваться в Ромашкин. Остатки 128-го мотострелкового полка были уничтожены в ходе ночного боя за железнодорожный мост у Круглякова, а сам мост был в конце концов нами потерян – 50 танков взяли его утром 26 декабря.
За утро русские соорудили импровизированный мост, использовав в качестве опор два танка, немецкий
