это лишь после обсуждения приказа с командиром дивизии и другими офицерами, которые надеялись, что ему, может быть, удастся что-то сделать. Одно-единственное оставшееся в дивизии транспортное средство – разваливающийся на ходу мотоцикл с коляской доставил его до аэродрома в Гумраке: на дороге валялись трупы солдат, стояли сожженные танки, брошенные орудия – все это свидетельствовало о том, что армия находится на краю гибели. Аэродром являл собой картину такого же запустения – заснеженное поле, усеянное самолетами и автомашинами. Повсюду лежали трупы немецких солдат; смертельно усталые, они просто замерзали в снегу.
Тем не менее на аэродроме поддерживался строгий порядок, и никто не мог подняться на борт самолета без письменного разрешения, подписанного начальником штаба армии. Раненым отдавалось предпочтение, хотя к этому времени добраться до аэродрома мог только тот, кто был способен идти или ползти. За ночь с 19 на 20 января в Гумраке совершили посадку только четыре самолета. Взлетно- посадочная полоса постоянно обстреливалась вражеской артиллерией, поскольку русские находились от нее на удалении не более двух миль.
Самолет, увозивший Динглера, поднялся в воздух лунной ночью. Сам Динглер считает буквально чудом, что Гумрак продержался еще трое суток. 23 января его захватили русские; отныне все грузы для окруженных приходилось только сбрасывать с самолетов.
В таких условиях 6-я армия продержалась еще неделю. 30 января русские нанесли удар по южной части Сталинграда и взяли в плен Паулюса и его штаб. Северная часть города пала двумя сутками позже, и 3 февраля германское Верховное командование передало следующее сообщение: «Сражение за Сталинград окончено. Верная присяге, сражавшаяся до последнего вздоха 6-я армия под образцовым командованием фельдмаршала Паулюса была побеждена превосходящими силами противника в неблагоприятно сложившихся условиях».
Официальное сообщение далеко не отражало истинного отношения Гитлера к произошедшему. Появившиеся уже после окончания войны свидетельства говорят о том, что сдача Паулюса в плен привела его в ярость; он явно ожидал, что фельдмаршал покончит жизнь самоубийством. Одному из своих приближенных Гитлер сказал: «Лично мне больше всего неприятно то, что я произвел его в фельдмаршалы. Я хотел оказать ему эту последнюю честь… но этот человек в последний момент втоптал в грязь героические дела стольких людей! Он мог бы освободить себя от страданий и уйти в вечность, став национальным героем, но он предпочел отправиться в Москву»[175] .
Русские взяли в плен 90 тысяч человек, 40 тысяч человек было эвакуировано самолетами, а 140 тысяч солдат пали в боях. Немецкая армия потерпела страшное поражение.
13
Крупный успех манштейна
Отступление к Северскому Донцу
Читатель, надеюсь, помнит, что 22 декабря штабу XLVIII танкового корпуса и 11-й танковой дивизии было приказано оставить рубеж на реке Чир и как можно быстрее следовать в район станицы Тацинской, примерно в 90 милях западнее. Этот шаг был предпринят Манштейном вынужденно: после разгрома итальянцев на среднем Дону;
I-я гвардейская армия русских устремилась в прорыв, и к Рождеству ее передовые части находились уже в 80 милях от Ростова (см. карту 32).
Нам было приказано принять командование над 6-й и II-й танковыми дивизиями и восстановить фронт севернее и западнее Тацинской, где гвардейский танковый корпус наступал по направлению к реке Северский Донец. Я поспешил вместе с оперативной группой штаба в Тацинскую и развернул там командный пункт. Накануне Рождества русские захватили большой аэродром западнее станицы, с которого доставлялись грузы в Сталинград. После его захвата там было совершено много жестокостей, и, когда аэродром был отбит, мы обнаружили там множество трупов наших товарищей[176].
6-й танковой дивизии было приказано нанести удар севернее Тацинской и закрыть брешь в линии фронта, отрезав этим пути отхода гвардейскому корпусу, углубившемуся в прорыв. 11-я танковая дивизия должна была уничтожить русских. Идеально гладкая, занесенная снегом степь была словно создана для действий бронетехники, и две танковые дивизии прекрасно выполняли поставленную перед ними задачу. Гвардейский корпус противника, окруженный 11-й танковой дивизией, слал по радио отчаянные призывы о помощи, в основном открытым текстом. Все эти призывы были напрасны; генерал Бальк и его части отлично знали свое дело, и все вражеские войска были или уничтожены, или взяты в плен.
В результате этой победы непосредственная угроза Ростову была устранена, но возникли новые проблемы на других участках протяженного фронта. Поскольку после ухода 11-й танковой дивизии стало невозможно удерживать позиции на реке Чир, сопротивление здесь в последние дни декабря практически прекратилось. Против группы Холлидт, оборонявшейся на реке Цимля, в 30 милях к западу от Чира, были брошены три русские армии. К югу от Дона остатки 4-й танковой армии Гота были выбиты из Котельникова и отброшены к реке Сал. Русское наступление в этом направлении угрожало Ростову с юга, кроме того, оно могло отрезать пути отхода группы армий фельдмаршала фон Клейста, пытавшейся выйти с Кавказа и находившейся примерно в 400 милях к юго-востоку.
Перед Манштейном стояла стратегическая проблема исключительного масштаба и сложности. И ему удалось ее решить. С необыкновенным хладнокровием и рассудительностью он шел на риск, перебрасывая свои небольшие резервы с одного участка фронта на другой в зависимости от положения на фронте. Примером подобной оборонительной стратегии могут служить, пожалуй, лишь боевые действия генерала Ли в Вирджинии летом 1864 года.
В течение января положение наших армий на Кавказе продолжало оставаться критическим. 17-я армия отходила на кубанский плацдарм, а 1-я танковая армия шла к Ростову. В то же самое время XLVIII танковый корпус и оперативная группа Холлидт были отброшены назад, на рубеж Северского Донца, к юго-востоку от Ворошиловграда (ныне Луганск. –
11-я танковая дивизия была выделена из состава XLVIII танкового корпуса и переброшена южнее Дона в помощь 4-й танковой армии, обеспечивающей отход немецких войск с Кавказа. В этом районе произошел бой, который имеет смысл описать подробнее.
Бой у станицы Манычской
В январе 4-я танковая армия была выбита со своих позиций на берегах реки Сал и отброшена на реку Маныч юго-восточнее Ростова. Русские войска под командованием генерала Еременко продвинулись по реке до того места, где Маныч впадает в Дон, примерно в 20 милях от Ростова. Одновременно русские форсировали Маныч у Манычской и заняли эту станицу, которая расположена на западном берегу реки. Затем они предприняли стремительный бросок к Ростову на пути отхода 1-й танковой армии.
Пытаясь восстановить положение, 22 января Манштейн перебросил 11-ю танковую дивизию на южный берег Дона для поддержки контратаки 4-й танковой армии. Нижеследующее описание боевых действий основывается на рассказе генерала Балька.
23 января 11-я танковая дивизия во взаимодействии с 16-й пехотной дивизией нанесла удар по наступающим русским и отбросила их назад на плацдарм у станицы Манычской. 24 января немцы атаковали станицу, но атака была отбита. Нам было важно захватить эту станицу с ее большим шоссейным мостом через Маныч, в противном случае наступление на Ростов могло быть возобновлено в любое время. 25 января 11-й танковой дивизии было приказано занять плацдарм любой ценой – дивизию было необходимо срочно передислоцировать на правый фланг 4-й танковой армии, где опять создалось угрожающее положение.
Станица была сильно укреплена; расположенные между домами неподвижные танковые точки было трудно засечь и тем более подавить. Их огнем и была отбита первая атака; правда, наши потери оказались незначительными, поскольку войска уже развили в себе чувство опасности и научились вовремя отступать.
Для второй атаки было важно заставить русские танки, большинство из которых располагались в
