– Спасибо, – величественно склонила голову знаменитая актриса. – Я тоже на это надеюсь…
Глава 34
«Вот я и дома!» – подумала я, подходя к центральной башне виллы Тонье, и тут же одернула себя: вовсе это не твой дом. Через пару дней ты уедешь отсюда и навсегда вернешься в обычную жизнь. Только сейчас я поняла, что в последние дни жила точно в сказке: таинственной и порой страшноватой, но все-таки сказке. Да, трудно будет снова привыкать к серым будням.
Оглушительно хлопнула дверь, и мне навстречу по ступенькам торопливо сбежал Марк. Меня он даже не заметил. Что это с ним? Почему у него такое бледное лицо и какие-то безумные глаза? Мне показалось, что он плачет.
Предчувствуя недоброе, я влетела в маленькую гостиную с такой скоростью, что все собравшиеся посмотрели на меня с удивлением. Все вроде бы спокойно: Артур вернулся из поездки и расположился у камина, обсуждает что-то с профессором Тапельзоном; Гарик тоже здесь, выглядит все еще бледным, но, по крайней мере, не прячется больше в своей спальне. Так что же так расстроило Марка?
И тут до меня, наконец, дошло: Гарик сидел на красном плюшевом диване не один, рядом с ним свернулась уютным клубочком моя непутевая подруга. Вот так идиллия! С чего бы это? Да еще так внезапно? Я посмотрела на Артура в надежде получить объяснения, но он, перехватив мой взгляд, только пожал плечами.
Ритка и Гарик ворковали друг с другом, не замечая никого вокруг. Ну, прямо голубь с голубкой. Я даже рассердилась на Ритку за ее глупость. Правильно сказал Фоменко: «Любовь зла, а козлы этим пользуются». После случая на балконе я стала относиться к Гарику несколько настороженно, но Ритке было плевать на осторожность. Что ж, вполне в ее духе, и не мне ее переделывать.
Я подошла к Артуру и профессору. Артур как раз заканчивал свой рассказ о поездке. Меня кратко ввели в курс дела. Собственно говоря, дела-то и не получилось. Бывшие хозяева наотрез отказались говорить о причинах, заставивших их семью полвека назад бросить престижный дом со всем содержимым, точнее, они уверяли, что он просто разонравился им. Мы ни секунды не сомневались, что это только отговорка.
Единственным результатом поездки Артура в Каркассон было то, что он сумел разговорить одного из слуг – старого садовника. Тот польстился на сотню баксов и немного развязал язык, что еще раз доказывает – доллар до Киева доведет или до Каркассона – это смотря кому куда надо. Рассказал он, правда, немного. Артуру показалось, что старик просто боится говорить на эту тему. По его словам выходило, что за год до того, как хозяева бросили замок, в окрестностях начался страшный мор, косивший молодых девушек и юношей. В самом замке было тихо, но в деревне нарастала паника. Умирало по два-три человека в неделю, и в конце концов страх захватил даже самых рассудительных. Люди не понимали, откуда взялась эпидемия.
Наконец страшная болезнь добралась и до замка: один за другим гибли слуги. И вот тогда в доме объявился какой-то человек и захотел поговорить с хозяином. Они сидели взаперти несколько часов, а когда человек ушел, хозяин приказал немедленно упаковывать вещи. В тот же день вся семья и основная прислуга покинули замок. Что было дальше – садовник не знал.
– Мне кажется, он все же утаил кое-что, но я не смог заставить его расколоться. Никакие деньги не действовали, – расстроенно проговорил Артур.
– Все это очень напоминает мне то, что происходит сейчас, – сказала я. – С чего у них все началось?
– Он не сказал. Может, не знал, а может – не захотел говорить.
– Имя Сонье он упоминал?
Артур отрицательно покачал головой:
– Нет, а когда я напрямую спросил его об этом человеке, сказал, что никогда о нем не слышал.
– Врет.
– Я в этом уверен. Тот, кто хоть раз побывал в Рене ле Шато, не мог не слышать о бывшем кюре, а садовник прожил здесь какое-то время.
– Голубые розы, конечно, существовали и в то время?
– Да. И садовник долго пытался понять, каким образом можно получить такой необычный цвет. Он расспрашивал об этом многих, но единственная причина, которую ему удалось разузнать, показалась ему слишком неправдоподобной.
– Что за причина?
– Якобы она связана с колдовством. Чтобы розы приобрели голубой цвет, их нужно поливать особым составом, в который входит человеческая кровь. Он, конечно, в это не поверил и решил, что секрет хранится в строжайшей тайне, а это – просто отговорка, чтобы отвадить любопытных.
– Если честно, меня эта история наводит на мысль о вампирах. Может быть, мы имеем дело с ними?
– Звучит чудовищно, – усмехнулся Артур. – Но как бы там ни было, вампиры – не более чем плод фантазии знаменитого Стокера. Правда, профессор?
– Согласен. Граф Дракула, прототип вампира, не был им, он отличался особой жестокостью, это верно, но был таким же смертным, как мы с вами.
– И потом, главная примета присутствия вампира – маленькие незаживающие ранки на шее жертвы, – добавил Артур. – Ничего подобного нам не встречалось.
– Точно. Никаких ранок. Только синяки и неестественно белая кожа. Но тогда с кем мы имеем дело? – Мой вопрос повис без ответа. У меня самой было такое ощущение, будто я уперлась в глухую стену, согласна, любопытной, но совершенно бесполезной информации.
В наступившей тишине со стороны плюшевого дивана раздался шорох. Я обернулась и увидела, что Гарик, а вслед за ним и Ритка поднялись и направляются к лестнице, ведущей на второй этаж. Ритка блаженно жмурилась, а Гарик нежно обнимал ее за плечи. На его губах играла противная самодовольная усмешка.
Я открыла было рот, чтобы вразумить ненормальную, но, покосившись на профессора и Артура, промолчала. Черт с ней! В конце концов, Ритка большая девочка и способна отвечать за свои поступки.
Я отвернулась, не желая смотреть, как моя лучшая подруга совершает величайшую глупость в своей жизни. Понятно, куда и зачем они направились. Ритка повела блондина в свою спальню. Некоторое время спустя где-то наверху негромко хлопнула дверь. Мне было тошно. Я не могла произнести ни слова.
Промаявшись несколько минут, я все же решила пойти в свою комнату. Глаза слипались от усталости, и мне было наплевать, что подумают остальные, видя мое поспешное бегство.
Не зажигая света, я разделась и легла на кровать. Глаза сами собой закрылись, и я начала проваливаться в сон, как вдруг услышала хриплый злобный смешок. Я села на кровати, пытаясь понять, что это было: сон или реальность? И тогда я услышала Риткин вскрик.
– Нет, не надо, пожалуйста! – простонала она.
Ее голос звучал до того жутко, что я немедленно вскочила с кровати и бросилась в коридор. Она снова вскрикнула. Я услышала ее страх и принялась сильно дергать дверь в ее спальню. Но дверь даже не шелохнулась! Господи, да в нашей хрущобе дверь давно вылетела бы из петель! Что же мне делать теперь?
Я прекратила бессмысленные попытки, беспомощно слушая, как Ритка зовет на помощь. Что делать? Что? Я позабыла даже о том, что внизу Артур, профессор и, возможно, Марк. В голове стучало: Ритка умирает! Я точно знала, что это так. Там, за этой проклятой дверью, подруга отчаянно борется за свою жизнь. Одна. Сколько она продержится?
Мне было страшно. Там, за дверью, происходило что-то ужасное, злое. Я чувствовала это совершенно отчетливо и содрогалась от одной мысли о том, что должна войти туда. И тем не менее отчаянно пыталась туда попасть.
И тут я вспомнила: между нашими комнатами есть дверь! Я опрометью бросилась обратно в спальню. Поскользнулась на паркете, упала, снова вскочила. Только бы мне повезло! Только бы он не закрыл ее! Я проклинала себя за свою дурацкую тактичность. Я должна была остановить ее! Ведь чувствовала, что может случиться беда!
Дверь не заперта! Мне повезло. Я распахнула ее, вбежала в комнату подруги и застыла на месте.
Зрелище, открывшееся моим глазам, не укладывалось в голове. Они стояли посреди комнаты. Гарик крепко обнимал Ритку, безвольно повисшую у него на руках. Она уже не кричала. Ее черные, почти
