безжизненные глаза неподвижно смотрели на меня. Он заговорил, обращаясь к ней, и его голос звучал почти нежно:
– Прости, дорогая, я не хотел убивать тебя. Но это необходимо. Не бойся. Это не больно. Даже приятно…
На мое присутствие он не обращал ни малейшего внимания. Его лица я не видела, но что-то в облике обаяшки-Гарика показалось мне странным. Я не сразу поняла, что это были его руки, точнее – пальцы рук. Они все вытягивались и вытягивались до невероятных размеров. Они больше не были похожи на пальцы обычного человека и, извиваясь, точно тонкие белые черви, светящиеся в темноте, оплетали тело моей подруги подобно кокону. Они росли все быстрее, за несколько секунд Ритка оказалась словно опутана белыми веревками.
То, что было его пальцами, теперь напоминало ядовитых змей-альбиносов. Гарик или то, что от него осталось, запрокинул голову, и я наконец-то увидела его лицо. Оно выражало восторг. Он застонал, как при оргазме. Ритка слабо задергалась и кашлянула. В уголке ее рта показалась кровь.
Громко крича, я метнулась ему под ноги, надеясь сшибить с ног. Он и в самом деле не видел меня, и моя безумная затея почти удалась. Он упал, увлекая за собой спутанную по рукам и ногам Ритку. Но я не представляла себе, с чем имею дело. За долю секунды одна рука монстра вернулась в исходное состояние, и он отшвырнул меня с невероятной силой. Я пролетела по воздуху несколько метров, врезалась в стену и рухнула на пол.
Ритка была самым дорогим для меня человеком. Наверное, поэтому у меня неизвестно откуда взялись силы. Я не только не потеряла сознания от страшного удара, но тут же снова вскочила на ноги и бросилась вперед, чтобы повторить атаку. Я не намерена была отдавать какому-то мерзкому чудовищу свою подругу.
Голыми руками мне с ним не справиться. Это ясно. Но что может послужить мне оружием? Он уже снова оплел Ритку своими щупальцами и продолжал сосать из нее энергию. Я схватила стоявшую в углу комнаты этажерку, с нее со звоном посыпались изящные фарфоровые безделушки, подняла ее и со всей силы обрушила на голову монстра. Он оглушительно зарычал и, не выпуская жертвы, обернулся ко мне. Страшные горящие глаза уставились на меня с такой ненавистью, что я попятилась. Мне стало горячо, словно меня пытались проткнуть раскаленным копьем.
И тут кто-то замолотил в дверь из коридора. Собрав последние силы, я заорала:
– Бегите через спальню! – и рухнула на ковер.
В ушах стоял странный звон, тело налилось тяжестью.
Сквозь какую-то пелену я слышала топот ног, крики мужчин и рычание чудовища. Потом увидела, как оно, отбросив тело Риты в сторону, с утробным воем повернулось к нападавшим. Артур бросился на бывшего друга первым. Он был выше и крупнее Гарика. Но чудовище обладало нечеловеческой силой. Одним ударом оно сбило Артура с ног и напало на профессора.
«Это конец», – подумала я. Разгадка оказалась слишком страшной. Чудовище передавит нас всех как кроликов!
Но тут произошло невероятное. Я совсем забыла о Марке. А он тоже был тут, в комнате. Пока чудовище подбиралось к профессору, Марк обошел его сзади, подобрал длинный обломок этажерки, размахнулся и точным ударом всадил его в спину Гарика.
Эффект оказался невероятным. Монстр завизжал так оглушительно, что полопались оконные стекла. Он судорожно пытался нащупать на спине острую палку, но безуспешно. Наконец, обессилев, чудовище упало на колени и… вспыхнуло. Нет, это был не огонь. Больше всего яркое, слепящее сияние напоминало магниевую вспышку. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, ни Гарика, ни чудовища в комнате не было. То есть так мне показалось в первый момент. Потом я увидела на полу какую-то вязкую лужу и поняла, что это все, что осталось от красавчика-блондина…
Глава 35
Артур бросился ко мне.
– Ты ранена? – спросил он, встревоженно осматривая меня.
– Кажется, нет, – с трудом шевеля губами, прошептала я. И это было правдой. Я совсем не чувствовала боли, хотя умом понимала, что от удара о стену вполне могла что-нибудь сломать. Артур по-прежнему выглядел встревоженным.
– Что это у тебя? – Я опустила голову и увидела на белой футболке, в которой обычно сплю, два аккуратных симметричных отверстия где-то на уровне груди. Как будто кто-то потушил об меня сигарету. Теперь я чувствовала и странное жжение в этом месте.
Оттянув ворот футболки, я посмотрела на свою грудь. Так и есть – на покрасневшей коже успели вздуться два отвратительных волдыря, точно от ожога. Ну и дела! Он прожег мне кожу взглядом!
Быстро опустив футболку, я проговорила:
– Ничего страшного, небольшой ожог. Что с Ритой? – Я видела в комнате какое-то движение и вытянула шею, чтобы рассмотреть, что происходит. Артур поднял меня на ноги, и я заковыляла к лежащей на полу Рите. Ее осматривал профессор. Марк топтался рядом. Его лицо было искажено от горя.
– Она жива, хотя и без сознания, – сообщил наконец профессор. Мы все вздохнули с облегчением. Старательно обходя подсыхающую лужу на полу, мы перенесли Риту на кровать в моей комнате. Я прикрыла ее обнаженное тело простыней, позабыв, что сама так и разгуливаю в одной футболке.
Никто даже не подумал о том, чтобы уйти. Мужчины расположились возле кровати и угрюмо молчали.
Я смотрела на Риту. Обычно веселая и энергичная, сейчас она лежала такая бледная, тихая и беспомощная, что я уткнулась лицом в ее колени и горько заплакала.
Кто-то подошел ко мне и ласково погладил по спине.
– Не плачь, милая, – услышала я голос профессора. – Она обязательно поправится. – Я подняла голову и посмотрела на него с благодарностью. Конечно, он прав, и я не должна распускать нюни. Я заставила себя сдержать подступающие к горлу рыдания. Потом посмотрела на Марка:
– Спасибо тебе. Ты спас ей жизнь. И не только ей. Всем нам, – сказала я.
– Да уж, – поддержал меня Артур. – Ловко у тебя получилось. Как ты догадался проткнуть его палкой?
Марк беспомощно посмотрел на профессора, словно спрашивал у него разрешения говорить. Тот кивнул, и Марк тихо сказал:
– Я не догадался. Я знал, что нужно сделать именно так…
Мы с Артуром с удивлением уставились на художника, почти такого же бледного, как неподвижно лежащая на кровати Рита.
– Вы что-то скрыли от нас, профессор? – спросила я, и в моем голосе, помимо воли, прозвучало обвинение.
– Поймите, Тонечка, – профессор от волнения снова стал обращаться ко мне на «вы», – я знал кое-что о Марке еще с первой нашей встречи, но не думал, что это может иметь серьезное значение. Он не хотел, чтобы вам стало об этом известно, и я не считал себя вправе разглашать чужой секрет.
– Теперь, думаю, самое время сделать это, – мрачно посоветовал Артур.
– Я согласен, – кивнул Марк. – И расскажу все, что знаю. Мои предки принадлежали к ордену тамплиеров с давних времен, эта вера передавалась из поколения в поколение, но мне казалось, что вся эта таинственность, секретные собрания и конспирация – нечто вроде игры, в которую играют мои родители, чтобы ощущать собственную избранность.
– Поэтому ты уехал из дома? – догадалась я.
Марк кивнул.
– Мне хотелось держаться от всего этого подальше. Я не верил в существование вечноживущих или, если говорить правильно, – развоплощенных. Не верил и в существование сокровищ. Мне приходилось слышать об этом с колыбели, и к восемнадцати я был сыт по горло дикими сказками.
– Ничего себе сказочки, – кивнул Артур в сторону соседней комнаты.
– Я даже представить себе не мог, что все это существует на самом деле, – виновато опустил голову Марк.
– Подождите! – встрепенулась я. – Но раз дело обстоит таким образом, ты должен знать, что
