репродукциями. Сидя на кафельном полу в ванной, я, не веря своим глазам, прочла подпись под картиной: Никола Пуссен. «Аркадские пастухи». Париж. Лувр…
– Ты чего там притихла? – донесся из комнаты голос Артура, и он возник на пороге, поспешно стерев на своем лице выражение тревоги. – Что это? – спросил он, заметив репродукцию в моих руках.
– Это пропавшая из библиотеки репродукция картины, – ответила я медленно, не сводя с нее глаз. – Мы рассказывали, что кто-то напал на Марка, а потом мы обнаружили, что репродукция нужной картины исчезла. Судя по всему, тогда в башне Магдалины был Гарик. И это ужасно…
– Неприятно, согласен. Но что тут ужасного?
– Ты не понимаешь? Библиотека была тщательно заперта. Нам пришлось разбить окно, чтобы попасть внутрь. Но он уже был там, когда мы вошли. Соображаешь, что это означает? Они могут проникать сквозь стены! И никакие запоры от них не спасут!
Артур присвистнул. А мне хотелось закричать в голос от охватившего меня ужаса.
Вернувшись в мою комнату, мы обнаружили, что Рита находится в том же состоянии. Марк сидел на полу возле ее постели, не сводя с нее глаз. Профессор задремал в кресле.
Узнав, что картина нашлась, Марк немедленно разбудил профессора, и мы все вместе уставились на листок бумаги.
Сюжет картины был довольно мрачен и навевал мысли о хрупкости человеческого счастья. Пастухи там присутствовали в количестве четырех штук. Точнее, три пастуха и одна пастушка. Девушка, одетая в желто-голубую хламиду, с умиротворенной улыбкой на губах наблюдала за тем, как ее товарищи разглядывают огромный надгробный камень, смотрящийся весьма неуместно на фоне идиллического пейзажа. Бородатый пастух, самый старший по возрасту, опустившись на одно колено, читал выбитую на камне надпись. Художник настолько мастерски владел кистью, что нам без труда удалось ее прочесть. Надпись, сделанная на латинском, гласила:
«Даже в Аркадию приходит смерть».
– Очень хорошая картина, – подвел итог Артур, когда мы вдоволь налюбовались репродукцией. – Но не вижу, чем она могла бы нам помочь. Может быть, у Пуссена есть еще что-нибудь в этом духе? Марк, что скажешь?
Марк задумался.
– Нет, ни в одном названии пастухи больше не упоминаются, – наконец уверенно сказал он.
– Ну, может, дело не в названии? Есть в других сюжетах какие-нибудь пастушки?
– Не знаю, он в основном писал на религиозные сюжеты. Бытовая тематика его интересовала мало.
– Постойте, – вмешалась я, – мне кажется, это та самая картина. Если она бесполезна, то зачем Гарику ее похищать?
– Она права, – кивнул профессор. – Мы просто не можем понять, что именно зашифровано в этой картине. Разгадка не может быть легкой. Помните, Луи Фуке писал брату, что даже по прошествии веков непосвященным не удастся проникнуть в тайну картины.
Я смотрела на мирный пейзаж, неправдоподобно красивых пастухов, и мне все время казалось, что какая-то мысль все время ускользает от меня. Что-то казалось знакомым в этой картине, но я могла бы поклясться, что вижу ее впервые в жизни. Так что же это?
И тогда я поняла. Невероятно, но я собственными глазами видела то, что было написано великим художником! Дрожащим от волнения голосом я сказала:
– Этот камень находится в Рене ле Шато. Я его видела.
– Что? – воскликнули все хором.
Я повторила:
– Я видела этот надгробный камень на церковном кладбище. Это точно он, я уверена. То есть одно отличие все же имеется… На настоящем камне нет никакой надписи…
– Вот так так, – весело сказал Артур. – Может, в этом и есть разгадка?
– Разгадка скорее всего в другом, – возразил профессор. – В то время, когда Пуссен рисовал свою картину, камень был с надписью, а потом кто-то стер ее, чтобы уничтожить сходство. Нужно узнать, кто похоронен в этой могиле, и, возможно, тогда наши сомнения рассеются.
– Завтра я как раз собиралась навестить церковь, – кивнула я, – заодно попытаюсь выяснить, чья это могила. Есть еще одно косвенное доказательство того, что под этим камнем спрятаны исчезнувшие сокровища: вы говорили, профессор, что Сонье затеял эксперименты по развоплощению с одной- единственной целью – не расставаться с богатством. Так вот, его могила расположена рядом с этим самым камнем. Как будто он и после смерти остался сторожить сокровища.
Глава 37
Артур, как и собирался, отвез меня утром в Рене ле Шато. Я попросила высадить меня неподалеку от церкви и дальше отправилась пешком. Ворота церкви оказались не запертыми, хотя утренняя служба еще не началась. Я очень волновалась перед предстоящей встречей, так как возлагала на нее большие надежды.
В дверях я налетела на высокого мужчину, выходящего из церкви, и едва не сшибла его с ног.
– Простите! – пробормотала я, взглянув на него. Он улыбнулся в ответ и слегка приподнял шляпу, глядя на меня с веселым интересом.
Внутри я прямиком направилась в ризницу. Она была заперта. Я постучала, но никто не ответил. К такому повороту я была не готова. Беспомощно озираясь, я заметила еще одну дверь и почти бегом направилась к ней. Это оказалась церковная лавка, торгующая иконами и прочей церковной утварью. Пожилая женщина, стоящая за прилавком, заметив мое стремительное появление, недовольно поджала губы и осуждающе покачала головой. В ее глазах я вела себя недопустимо. Попытавшись придать себе более степенный вид, я улыбнулась как можно доброжелательнее и попросила помочь мне отыскать местного привратника.
Через пять минут мне представили привратника. Я ошарашенно уставилась на молодого розовощекого парня в пыльной рясе. Он разглядывал меня с интересом и, должно быть, ломал голову – зачем он мне понадобился.
– Но это не он, – пролепетала я. – Мне нужен другой привратник!
– У нас маленькая церковь, мадемуазель, – укоризненно произнесла продавщица лавки. – И содержать нескольких привратников нам не по карману.
– Но ведь я разговаривала с ним всего несколько дней назад! – не отступалась я. – Такой старичок, очень разговорчивый…
Я умоляюще посмотрела на женщину, словно она вдруг могла передумать и вспомнить, что забыла о другом привратнике. Но чудес не бывает. Она ничего не вспомнила и, кажется, начала склоняться ко мнению, что у меня не все дома.
– Подождите! – У меня осталась последняя надежда. – Может быть, у вас недавно сменился привратник? Этот еще очень молодой. Кто работал здесь до него?
– Жан служит здесь уже больше года, а прежний привратник умер… – С этими словами женщина повернулась ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.
Уныло опустив плечи, я побрела вон из церкви. С кем же я разговаривала? С шутником или с покойником? В этой деревне все возможно, невесело усмехнулась я, машинально сворачивая за угол. И остолбенела. На той же скамейке, что и в прошлый раз, сидел… привратник. Или по крайней мере тот самый человек, который представился мне подобным образом. Меня начало мелко трясти. Я готова была броситься наутек, но старик на лавочке поманил меня рукой. Точно загипнотизированная, я медленно подошла к нему и покорно опустилась рядом.
– Не меня ли разыскивает прелестная мадемуазель? – пряча улыбку в сеточке морщин, спросил он.
– Я искала привратника, но мне сказали, что он умер, – деревянным голосом проговорила я.
Старик рассмеялся.
– И вы решили, что я привидение?
Я молчала. Ну не скажешь же «да».
– Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Наоборот… – прошептал старик, наклоняясь ко мне совсем близко. От него почему-то сильно пахло корицей, но этот запах не был неприятным. – У вас в голове сидит
