бросали в них камни. На милю ниже Севильи маджу закричали жителям: «Оставьте нас в покое, если хотите освободить пленных!» Народ перестал бросать в них камни, и они позволили каждому выкупать пленных. За большинство из них предлагали определенную денежную сумму. Но язычники не хотели ни золота, ни серебра, а брали только одежду и съестные припасы. Потом маджу опустошили и тот, и другой берег. После этой экспедиции, которая продолжалась 14 лет, они пошли в страну Рум и в Александрию.
Когда большая мечеть была окончена, Абдуррахман видел во сне, будто бы он вошел в мечеть и там в нише увидел Пророка, мертвого и закутанного в саван. Когда он проснулся, он был очень печален, просил объяснить ему этот сон и получил ответ, что будет время, когда богослужение в этой мечети прекратится.
Так и случилось, когда маджу овладели городом. Многие шейхи рассказывали, что маджу бросали на крышу мечети горящие стрелы и что те части крыши, в которые эти стрелы попадали, падали на пол. Следы этих стрел можно заметить еще и теперь. Когда же маджу узнали, что таким образом им не сжечь мечети, они нагрузили дерево и циновки с рогожами на один из своих кораблей. Они хотели зажечь эти предметы и надеялись, что пламя пожара достигнет крыши. Но один молодой человек, который появился со стороны михраба[3] , вышел к ним навстречу, выгнал их из святилища и три дня подряд вплоть до решительной битвы не позволял им проникнуть в мечеть. Маджу говорили, что молодой человек, который гнал их из мечети, был необыкновенной красоты.
После этого Абдуррахман принял меры для обороны. Он приказал организовать в Севилье арсенал, готовить корабли и вербовать на андалузских берегах матросов. Он назначил им большое содержание, дал им боевые машины и нефть. Когда же в 244 году (с 19 апреля 858 г. до 7 апреля 859 г.), в правление эмира Мухаммеда, маджу пришли во второй раз, им вышли навстречу, чтобы сразиться с ними в устье реки. Они были разбиты, многие из их кораблей сожжены, и они были вынуждены искать спасение в бегстве. Еще тогда, когда норманны в первый раз высадились в Лиссабоне, они попробовали напасть на Африку и высадились в бухте, где позднее был основан город Арцилла. Летописец Себастьян из Саламанки о набегах в 851—861 годах говорить так: «В правление Ордоньо I норманны второй раз показались на берегах Галиции. Потом они двинулись к арабской Испании и, грабя, сжигая, убивая всех, опустошали берега этой страны. Потом они переправились через пролив, овладели тем местом, где потом была Мезамма (в Мавритании), и там убили множество мусульман. Вскоре они напали на острова Майорку, Форментеру и Минорку, опустошили их и отсюда отправились в Грецию. После этого похода, который продолжался три года, они вернулись на родину».
Нас удивляют мужество и отвага викингов при их военных походах в далекие страны, но еще более ярко проявились эти особенности их характера в их путешествиях с целью открытия и заселения новых земель.
Как известно, Исландия, отделенная от Европы, первоначально была занята христианами-ирландцами, которые там поселились. Викинг Надодд был первым из норманнов, кто достиг этого замечательного острова. В 861 году страшная буря отбросила его от Фарерских островов к берегам Исландии. Вскоре Надодд вернулся на родину. Немного спустя швед Гардар Свафарсон, после продолжительного плавания по бурному морю, пристал к этому острову, который под властью норманнов стал центром самобытной культуры и учености, который сберег для нас старые скандинавские саги. Вернувшись домой, он много говорил о том, что видел, и это побудило других викингов отправляться именно туда. Два знаменитых своими подвигами норвежца, чтобы избежать грозившей им мести, вынуждены были оставить свою страну и решились переселиться в далекую Исландию, что в свою очередь, мало по малу привлекло туда и других переселенцев – в особенности потому, что ее южный берег был удобен для земледелия, а рыбная ловля во всех бухтах давала огромный улов. Когда в Норвегии стала усиливаться королевская власть, многие, чтобы сохранить свою независимость, стали переселяться на те северные берега, над которыми возвышался огненный кратер Геклы, – туда, где они могли не бояться самовластных деспотов.
Но этот остров для скандинавов был только перевалочной базой на дороге, которая вела их дальше на запад.
Эрик Рыжий, изгнанный с родины за убийство, снарядил огромный корабль, чтобы с отрядом смелых мужчин идти под парусами к закату, где, как он слышал, моряки брошенные туда бурей, видели большую страну. Во время своего путешествия в 982 году он увидел берег, увенчанный высокой ледяной горой. Негостеприимный вид этих берегов заставил его плыть дальше и несколько южнее. Двигаясь в этом направлении, он прибыл в страну, которую назвал Гренландией, так как там – дело было летом – он увидел зеленые долины. Он остановился здесь на зимовку и предполагал, что эта страна удобна для колонизации. Когда он вернулся в Исландию, его рассказ об этом новом открытии привлек общее внимание, а его решение – попробовать еще раз пробиться к зеленым берегам на западе и там поселиться – побудило многих идти за ним. Так страна, север которой скован вечной стужей, в южной береговой полосе покрылась многочисленными поселениями колонистов.
Среди поселенцев был и известный Хериульф, сын которого Бьярни с юности питал живой интерес к морским путешествиям. Во время одного из них, предпринятых на собственном корабле, однажды, сбившись с курса, много дней и ночей блуждал по морю. Он уже давно не видел солнца и совсем потерял надежду, когда увидел берег, который – как по его мнению, так и по мнению его спутников – рельефом своих берегов совсем не был похож на Гренландию. Он не бросил здесь якоря, но пошел дальше. Он встретил одну за другой еще две береговых полосы. Над последней из них поднимались высокие горы, покрытые снегом. Но и эти берега не заставили его сойти с корабля. Двигаясь вперед при сильном юго- восточном ветре, он увидел еще землю, которая, как ему показалось, была Гренландией. И Бьярни не ошибся. Сойдя с корабля, он нашел жилище своего отца Хериульфа, который принял его после такого рискованного путешествия с большим торжеством. Там Бьярни и провел остаток своей жизни. На основании его рассказов о путешествии, анализируя все его данные, с уверенностью делают вывод, что буря загнала его к юго-востоку до 40 градусов широты, к берегам Массачусетса. Вторая страна, которая показалась перед ним в дальнейшей поездке по истечении двух дней и ночей, была Новой Шотландией. Третья земля, покрытая горами и льдом, которую Бьярни видел, вероятно, была Ньюфаундлендом, высокие горы которого – по крайней мере, зимой, – скрыты подо льдом и снегом. Таким образом, легендарному Бьярни принадлежит честь открытия за пять веков до Колумба берега Америки, хотя его нога и не ступала на американский берег.
Сын Эрика, Лейв, жадно прислушивался к рассказам Бьярни о далеких берегах, жалел, что Бьярни не сошел на берег и не собрал там более точных сведений, и, наконец, решил сам туда отправиться. С трехсот пятьюдесятью товарищами, после довольно продолжительного плавания в юго-западном направлении, он встретил по пути множество островов и побережий, на которых, впрочем, не захотел высадиться и, наконец, вошел в устье одной реки, которая, вытекая из одного озера, вливалась в море. Так как берег густо зарос зеленью, а в реке было много больших лососей, он решил перезимовать здесь. Река в этом краю в зимние месяцы не замерзала и дни были гораздо длиннее, чем в Исландии или Гренландии. Лейв посылал вглубь страны своих людей, которые каждый раз должны были вечером возвращаться к берегу. Однажды Лейв заметил, что одного из его посланных, германца, нет, и тотчас же сам отправился на поиски; последний нашелся и сообщил ему о своей удивительной находке. Недалеко от моря он нашел виноградник, покрытый спелыми гроздьями, которые таким образом созревали здесь на исходе зимы или в начале весны (тогда было именно это время года). Лейв приказал нагрузить свой корабль деревом и множеством виноградных кистей и снова отправился в море, чтобы вернуться в Гренландию. Увиденную страну он назвал Винландом. В других странах, которые он проходил раньше, видят Лабрадор и Новую Шотландию, а в Винланде – Род-Айленд, где и теперь часто встречаются дикие лозы. Рассказы вернувшегося домой Лейва побудили его брата Торвальда пуститься в плавание к этим новооткрытым, таким заманчивым берегам. В 992 году со своими спутниками он прибыл туда и видел там еще сохранившееся хижины, построенные его братом. В следующем году он оттуда отправился, ради новых открытий, к югу и, все время двигаясь вдоль берега, узнал, что эта страна покрыта прекрасным лесом, но не нашел там никаких следов людей или животных.
Род-Айленд, к которому норманны возвращались из этих поездок, был их главной стоянкой. Но Торвальд на своем корабле прошел еще к северу и пристал к одному мысу, на котором решил основать колонию. Там ему пришлось вступить в битву с аборигенами, в которой он был убит. Его товарищи избежали этой участи и вернулись в Гренландию. Ту местность, где Торвальд сошел с корабля и был убит,
