ходить, правда?
— Мисс Кендалл?
Она обернулась, и их глаза встретились. Стонтон молчал. Казалось, он потерял нить мысли. Потом вдруг непоследовательно проговорил:
— Я так рад, что вы вернулись.
Эйва молча протянула ему заключение доктора Блессинга. Она смотрела на Блейка и пыталась угадать, о чем он думает. О чем думает сейчас этот человек, само присутствие которого заставляло учащаться ее пульс. Темные брови его сдвинулись, он посерьезнел и стал внимательно изучать бумаги. Потом поднял глаза:
— Я… Может быть, нам следует обсудить это вместе… Не желаете ли… э-э… сейчас время обеда и…
— Да, доктор, — с трудом произнесла Эйва. — Ваша машина у подъезда.
Она была рада, что догадалась надеть облегающее полосатое платье и соответствующие туфли.
— Веди себя хорошо, Тод, — сказала она, нежно взглянув на мальчика. — И чтоб поужинал как следует!
Они сидели на просторном балконе ресторана отеля «Лас-Пальмас». Свет свечей, играя, отражался в бокалах, наполненных красным, как рубин, вином. Море пенилось у подножия черных скал… Заходящее солнце окрашивало своими лучами прибрежный песок в красновато-желтые тона. Из основного зала доносились тихая музыка и неясный гул голосов.
— Вам не холодно? — спросил Блейк, подливая в бокалы вина.
— Нет.
Пронзительно крикнув, пролетела к своему гнезду какая-то птица.
— Нет, — повторила Эйва. — Здесь так красиво, правда?
— Вы красивая! — Он коснулся через стол ее руки.
Это мгновение было слишком сказочным, чтобы длиться долго.
— С Тодом все будет в порядке, — после короткой паузы сказала она.
Он зажег сигарету. Свет зажженной спички отразился в его выразительных темных глазах.
— Вы едва не опоздали на морской карнавал из-за него.
— Да.
Блейк говорил так проникновенно, что Эйва почувствовала — она ему небезразлична.
— Эйва, я думал о вас все эти дни гораздо больше, чем следовало. Я пытаюсь… сдержать себя, а мне так много хочется сказать вам. — Стонтон качнул головой, не сводя с нее внимательного взгляда. — Мне нужно восстановить прежние ценности в моей жизни… Все, что когда-то у меня было. Но, — его голос был сильным и звучным, — я не знаю, с чего начать. Не знаю вообще, что делать. Вы… поможете мне?
Свежий ветерок шевельнул ее волосы. Она прошептала:
— Что вы хотите, чтобы я сделала?
— Позвольте мне больше узнать вас… Узнать вас такой, какая вы есть. — Блейк замолчал, печально улыбнулся и добавил: — Наверное, я говорю слишком путано… — Он провел рукой по ее руке. — А может быть, вам кажется, что я просто старый дурак?.. Не знаю. Может быть, мне следует сейчас проводить вас домой и оставить наедине с вашими мечтами о том красавце?.. Или о ком-нибудь другом в том же роде?
— Нет уж, увольте, — со смехом возразила Эйва, — мечты существуют для детей и романтических девчонок. Таких, как Китти. Но не для меня. Я уже повзрослела. Мне уже давно пора отрешиться от призрачного и неуловимого и остановиться на чем-нибудь реальном… На чем-нибудь, что не пролетит, как миг…
— Судя по всему, вы пережили нечто вроде внутренней войны с собой?
— Войны! — повторила она. — Очевидно, у меня просто было слишком беззаботное детство. Я не была готова к разочарованиям, утрате иллюзий. Я жила, словно в розовом тумане.
— И пришел день расплаты? Мне кажется, ваш выбор профессии как-то связан с этим.
Эйва задумчиво пригубила свое вино:
— Нет, я пошла бы на курсы медсестер, даже если бы папа был жив. Мы много говорили с ним об этом. Поначалу мое решение казалось ему девичьим капризом, но он никогда не мешал нашим с сестрой устремлениям. Он был очень добрым и глубоко понимающим человеком, мой отец.
Стонтон внимательно смотрел на нее.
— Прошу вас, продолжайте. Дайте мне возможность составить в сознании ваш цельный образ.
Эйва покраснела:
— Меня это смущает. Раскрывать перед человеком свое прошлое — это… Не знаю вообще, стоит ли мне делать это. Во всяком случае, я об этом серьезно подумаю, когда останусь одна.
— Простите, если я вторгся туда, куда не имел права вторгаться, — быстро проговорил Блейк. — Просто в последнее время я узнал о вас так много хорошего… Кстати, — улыбнулся он, — дома я только о вас и слышу. От Тони. Он рассказал мне об уроках серфинга, которые вы даете ему и его приятелям в свободное время. Теперь он даже уверяет меня, что танцкласс очень полезная вещь в свете его увлечения этой доской! Это ведь вы ему внушили! Ну, дорогая моя, вы настоящий гений!
— Но это действительно правда.
— А еще он говорит, что вам непременно нужно выйти замуж за Гари Хейдена.
Эйва рассмеялась:
— Боюсь, Тони сватает за меня уже сосватанного. Гари на Рождество женится на Китти Уиллис.
— Простите, а тот парень… Кажется, его фамилия Своуп?.. Какое он занимает место в вашем сердце?
Он спросил об этом почти по-отечески, и Эйва опять покраснела. Она ничего не могла с собой поделать. Господи, ну почему эта тема опять всплыла?! Ведь все шло так хорошо…
— Вы говорили о моей внутренней войне, помните? — сказала она, улыбаясь. — Так вот, если можно так выразиться, он был одним из участников этой войны.
— Вы любили его?
— Я думала так одно время… Больше того, я была в этом абсолютно уверена!
— Он… привлекательный молодой человек, — подчеркнуто небрежно проронил Блейк. — На мой взгляд, любая девушка не отказалась бы от такого мужа.
— Насчет девушек, я уверена, вы не ошибаетесь, — сказала Эйва, встретившись с ним глазами. — Но я не девушка. Я уже женщина.
— И какая женщина! — с жаром произнес Блейк и тут же замолчал, смущенный. И после паузы добавил: — Значит, у вас… нет никого? Да?
— Примерно так, — задумчиво проговорила она. — У меня есть работа, которая для меня очень много значит. И маленький дом, где я живу с Китти. И еще серфинг и приближающийся морской карнавал. Кстати о карнавале, доктор… сожалею, но мне пора идти.
Он удивленно взглянул на свои наручные часы при свете свечей.
— Так рано? Боже, уже поздно! Как быстро пролетел вечер. — Затем поднялся из-за стола, подошел к ней и положил руки на ее обнаженные плечи. — Эйва, — проговорил он напряженно, — обещайте мне еще одну вещь! Не принимайте участия в морском карнавале!
Она резко обернулась.
— Не просите меня об этом, прошу вас! Я уже объявлена в программе! На меня рассчитывают!
Он взял ее лицо в свои руки и задумчиво стал рассматривать.
— Я не вынесу, если с вами что-нибудь случится, — сказал он коротко. — Только не сейчас… когда вы начали открывать мне свое сердце.
Эйва хотела что-то сказать, но он остановил ее, прильнув губами к ее губам в долгом нежном поцелуе… В поцелуе, о котором она мечтала в тот вечер, когда вдруг все оборвалось светом фар «ягуара» Гордона.
— Эйва…
