кровати Клер, переминаясь с ноги на ногу и, вероятно, безумно желая закурить.
– Что, по-твоему, я должен сказать, Бен?
– Больно? – спросила Клер, кивая на плечо Джека.
Он неопределенно пожал плечами в знак отрицания, лишь слегка вздрогнув, когда движение задело то место, где прошла ее пуля.
– Колдун вчера наложил туда компост из своих загадочных листьев и прутиков.
Бен встал – чтобы придать себе внушительности, решила Клер, хотя вся его внушительность была Джеку по плечо.
– Думаю, пора одному из вас, ребята, объяснить поподробней то, что случилось вчера ночью. Можешь начать с того, почему ты нас бросил, Джек, и продолжать с этого места.
Джек вкратце повторил то же оправдание, которое услышала Клер прошлой ночью:
– Эти парни – Опиумная Пятерка, так вы их называете? – думали, что я нарочно держу местонахождение мака в секрете, чтобы получить все деньги самому. Как только они поняли, что я ни черта не знаю, они отпустили меня и пошли дальше в Аруначал-Прадеш, где некоторые из них связаны с освободительным движением… – Его взгляд тревожно метнулся в сторону Клер, ожидая, что она подтвердит или опровергнет его историю.
– Ты можешь оставить нас вдвоем на пару минут, Бен? – спросила она.
– Ты уверена, что это разумно?
– Мне всего лишь нужно прояснить кое-что с Джеком, задать ему несколько семейных вопросов.
Довольно неохотно Бен все же согласился выйти.
– Но я буду поблизости.
– Не могу поверить, что осталось что-то, чего ты еще не спросила, – сказал ей Джек, когда шаги Бена затихли на засыпанной гравием дорожке, – или не потребовала тебе рассказать. Сколько еще скелетов ты намерена выкопать?
Она покачала головой, сама не уверенная в том, как много еще желала знать.
– Я просто… Мне просто хотелось спросить, обсуждал ли когда-нибудь твой отец то, что случилось наутро после убийства?
Он пожал плечами.
– Алекс была слишком маленькой, чтобы что-то помнить, а у него самого в воспоминаниях о той ночи было очень много пробелов, что неудивительно. Он помнил, как Магда заперла их в доме и взяла слово молчать обо всем, как потом на следующий день приехала полиция. Возможно, Риверс помогал ей закапывать его, кто знает? Моего отца и Алекс посчитали слишком маленькими и не стали допрашивать.
– А после того, как Магда уехала в Индию, что сталось с ними?
– Она навещала Алекс и моего отца несколько раз, пока они еще учились в школе. Когда стало ясно, что их мать больше не вернется из Индии, они прочесали весь дом, систематически уничтожая все ее портреты. Ничего удивительного. Как ни крути, Магда либо убийца, либо соучастница убийства. Твоя прабабушка и моя бабушка.
Она попыталась слабо улыбнуться.
– Из этого не обязательно следует, что мы с тобой плохие люди. Ничто не мешает убийцам иметь детей. Я хочу сказать, если чей-то отец был хирургом, это совсем не означает, что его отпрыски будут шустро орудовать скальпелем и хирургической иглой…
– Или пистолетом.
– Даже если так, это не все, чем она являлась, это ее не определяет…
– Разве? По-моему, убийство – весьма определенная штука.
Клер подумала, что, если достаточно долго отвергать версию убийства, может вырисоваться другая точка зрения на эти давние события. Мысленно она уже доказывала, что со стороны Магды это была самозащита, в худшем случае – непредумышленное убийство.
– Я хочу сказать, у нее были и другие стороны. Она не стояла на месте. В Калькутте она стала чем-то вроде полусвятой, основала благотворительные заведения для сирот и вдов…
– От своих собственных детей она отказалась, оставив их на попечение ряда дорогих интернатов, летних школ, пансионов, репетиторов, – кисло возразил Джек. – Мой отец всегда был холодной, бесчувственной скотиной. Едва ли можно винить его за это, с такими-то родителями. Вероятно, он всю жизнь высматривал признаки сумасшествия в каждом своем движении.
А Джек – высматривал ли он те же признаки в себе самом?
– Твой отец наверняка – ты-то должен был читать ее дневники.
Он устало улыбнулся.
– Поверь мне, я пытался, когда искал способ оспорить ее завещание. Но Магда вела записи пятьдесят лет! Ты прочла лишь крохотную часть ее тоскливого эпоса. За то время, что мне бы потребовалось, чтобы прочитать всю ее жизнь, я уже потратил бы свою собственную.
Вместо того чтобы потратить ее так, как сделал ты, подумала Клер.
– Что ты скажешь обо мне Бену? – резко спросил Джек. С него было достаточно истории.
Вот это был вопрос на миллион долларов. Что ее остановило, почему она не выложила Бену всю правду прошлой ночью – из-за усталости или же осознав, что, расскажи она ему все, исход событий снова окажется в руках мужчин, как и вся эта экспедиция?
Спустя десять дней после того, как мы сюда попали, мистер Риверс, Бен, Джек, несколько жителей деревни и я отправились обратно к ущелью реки Цангпо на поиски Ника и Кристиана. Мы нашли навес и мою записку в пластиковом пакете, по-прежнему под камнем, и ничего больше. Туземцы, которых мы встретили, ничего не слыхали о европейских путешественниках. Тибетцы сказали, что возле обрывов не видно следов, которые показали бы, в каком месте Ник и Кристиан начали спуск. Мистер Риверс предположил, что наших друзей мог схватить китайский патруль.
– В этом случае, вероятно, лучше всего будет подождать, пока вы не вернетесь в Англию, прежде чем обращаться к властям.
– Иначе жителей его деревни могут обвинить в том, что они приняли у себя нелегальную экспедицию, – сказал Джек.
Все, что я смогла придумать, – это оставить под камнем еще одну записку, объясняющую, как добраться до долины, и выкопать кое-какие из проб грунта, взятых в ущелье Цангпо, вдруг в них окажется что-нибудь, представляющее интерес.
Мы прожили в этой долине уже шесть недель, в ожидании – по настоянию Бена – и в надежде, что наши пропавшие друзья могут каким-то чудесным образом здесь появиться. Он продолжает верить в чудеса, несмотря на то что вскоре мы отбываем в Калимпонг вместе в двумя деревенскими монахами: они проведут нас вплоть до бутанской границы, откуда лепча уже знают дорогу. Бен предположил, что Ник и Кристиан, возможно, вышли из ущелья по другой дороге и поэтому не нашли мою записку.
– Или встретились с китайскими пограничниками, – добавил Джек, а мистер Риверс обещал продолжать здесь их поиски.
Лично я по-настоящему ничего особенно и не жду. Уже несколько дней мне снится Ник, всегда в одном и том же сне: эта его пластиковая рука с магниевым стержнем вырастает из снега, словно причудливое розовое дерево или флаг, водруженный на вершину горы.
Бен большую часть времени помогал в больнице и делал записи о местных лекарствах со слов шаманов и жрецов. Он заявил мне, что был бы вполне счастлив остаться в деревне навсегда, будь в Тибете иная политическая ситуация. Это место ему подходит, и как тератологу, и как ботанику-любителю.
– Может, я помог бы им придумать план новых зеленых насаждений, – сказал он сегодня и подмигнул мне, легонько похлопав по рюкзаку, в котором он держал образцы грунта из ущелья Цангпо и долины.
Я все еще не сообщила ему о той ржавой жестянке с семенами, которую нашла рядом со скелетом.
– Кто знает, что мы могли бы обнаружить в этой долине? – сказал он. – Чисто случайно. Как столь многие научные открытия.
– Вечный оптимист, – отозвался Джек. – Китайцы ее начисто обобрали.
Если мой родственник и спрашивал у жителей деревни про старые леса или зеленые маки, до нас с
