них нет ни бабушек, ни дедушек, ни других дядей и тетей, на которых они могли бы рассчитывать. Только один Шон. И он чертовски надеялся, что этого будет достаточно.
Шон заметил, что Бекки смотрит на него, и тут между ними промелькнуло нечто странное. Они не сказали друг другу ни слова, но Шону показалось, что она точно знала, о чем он думает.
Шон заманил Эшли обратно в карт, пообещав дать ей крекер. Он спрашивал себя, действительно ли Камерону стало немного легче, или он лучше научился делать вид, будто все в порядке. После происшествия Камерон реже злился и раздражался. Или Шон принимал желаемое за действительное.
Он напомнил себе, что от добра добра не ищут.
— Пошли, кэдди, — сказал Шон. — Давай опубликуем этот счет. Думаю, он мог бы стать рекордом клуба.
На самом деле, он знал, что так оно и было. Показав такой счет на турнире, Шон стал бы чемпионом. Счет, который он только что побил, принадлежал его брату.
Шон не мог зарегистрировать свою карточку, потому что играл один. Из–за того, что случилось в Азии, к его карточкам относились с подозрением. Вообще–то, счет сейчас не имел для него большого значения. Он провел день с одним из своих самых любимых людей — с племянницей — и сыграл великолепный раунд.
Наконец он убедился в том, что преуспел достаточно и вправе сказать об этом вслух. Этим вечером он нашел Мору на диване в гостиной. Распечатки и учебники возвышались вокруг нее, как крепостная стена. Она побледнела от долгого сидения в помещении и слушала его с отсутствующим видом. Плечи ее поникли.
— Что значит: «прошел поворотный момент в игре»? — спросила Мора, когда Шон рассказал ей о событиях этой недели.
— Это значит, что он вышел на новый уровень. — Чарли подняла глаза от головоломки. Если бы гольф преподавали в школе, по этому предмету она наверняка была бы отличницей. Чарли изучала игру более чем прилежно. Она переключила внимание на Губку–Боба по телевизору. Они с Камероном двадцать минут сражались за пульт дистанционного управления, но в конце концов Чарли одержала верх.
— Поиграй со мной, — попросила Эшли Мору, пытаясь пробиться сквозь баррикаду книг и бумаг, окружавших ее.
— Не могу, принцесса, — рассеянно ответила Мора, убирая за ухо прядь волос. — Завтра мне сдавать заявку на грант и разбор одного случая.
Эшли потянула на себя толстую черную папку. Бумаги рассыпались по полу. Сложив руки на груди, Мора тяжело вздохнула.
— Вот что, Эшли. Я поиграю с тобой десять минут, но потом мне придется вернуться к работе.
Она взяла малышку за руку, и они вместе пошли наверх — игрушки хранились там. Чарли отправилась за ними, и внезапно в комнате стало очень тихо. Шон и Камерон, посмотрев друг на друга, одновременно потянулись за пультом. Шон успел первым.
— Бои в пятницу вечером, — сказал он, переключая телевизор на канал ESPN.
— Мне больше нравятся «Американские моторы».
— Только не сегодня. — Шон, сев в кресло, наблюдал за тем, как Владимир Кличко мутузит противника.
Серия ударов привлекла внимание Камерона, и он не продолжил спор. Во время рекламной паузы он принес из кухни две банки лимонада и снова уселся смотреть.
Ровно через десять минут Мора спустилась вниз; у противника Кличко к тому моменту был подбит глаз, а из носа торчали ватные тампоны, впитывающие кровь.
— Отвратительно! — воскликнула она.
— Это развлечение. — Шон протянул ей свою банку с лимонадом, но Мора не обратила на нее внимания.
— Ладно. Слушай. — Она уложила свои книги и ноутбук в гигантскую сумку. — Мне завтра сдавать два важных проекта, поэтому у меня куча работы. Я решила поехать поработать дома.
— Ты можешь работать здесь, — заметил Шон. — Стол в столовой в полном твоем распоряжении. Мы там никогда не едим. — Он толкнул Камерона локтем. — Кстати, зачем вам вообще понадобилась столовая? Вы там когда–нибудь ели?
— Кажется, в День благодарения.
— Ну, тогда он в твоем распоряжении до Дня благодарения.
— Спасибо. — Мора наклонилась и поцеловала Шона в щеку. — Но мне нужно сосредоточиться. И заодно полью мои цветы.
Через несколько минут она уехала. По телевизору снова была рекламная пауза.
— Обожаю это пиво! — провозглашали актеры.
Шон почувствовал, что Камерон смотрит на него.
— Что? — спросил он.
— Так она тебя бортанула? Или дала отставку?
— Не понимаю, о чем ты. — На самом деле Шон понимал. В глубине души понимал.
— Бортанула или дала отставку. Это разные вещи.
— Не думаю, что она…
— Слушай, если кого–то бортанули, то это только на один раз. Обычно это значит, что у нее было предложение получше.
— Например, полить цветы? — спросил Шон.
— Дурацкий предлог. Похоже, ей стало скучно с тобой.
— Плохо дело. — Шон разволновался: по затылку у него побежали мурашки.
— А может, она дала тебе отставку? — предположил Камерон. — Тогда тебе придется потрудиться, потому что отставка — это навсегда. Понял?
— Ничего я не понял. Никого она не бортанула и не отправила в отставку. Просто поехала домой поработать.
— Готов поспорить: она весь вечер будет поливать цветы и смотреть «Скорую помощь» по телеку.
— Откуда ты знаешь, что ей нравится «Скорая помощь»?
— Ну! Я же могу сложить два и два. — Камерон встал и пошел в кухню. — Я готовлю попкорн в микроволновке, — добавил он. — Ты будешь?
Слова Камерона очень обеспокоили Шона. На следующий день он позвонил Море, но включилась голосовая почта, так что он оставил сообщение о том, где его можно будет найти. Потом отвез племянника на работу в гольф–клуб и вместе с девочками отправился в квартиру Дерека. Он условился встретиться там с Джейн Кумбс, чтобы освободить квартиру для нового съемщика. В этих меблированных апартаментах Дерек жил достаточно долго, с момента развода, и там накопилось много его вещей.
Чарли и Эшли взялись за руки, когда он открыл дверь и впустил их в квартиру. Воздух был прохладный и слегка затхлый, вещи лежали нетронутыми с того самого апрельского дня, словно Дерек просто вышел куда–то и должен вернуться с минуты на минуту.
Шон посмотрел на девочек: они вошли в гостиную, затаив дыхание, будто в церковь. Он видел, что Чарли едва сдерживает слезы.
— Вы правда хотите остаться? — спросил он ее. — Я могу отвезти вас к Лили, если вы…
— Мы останемся, — решительно сказала Чарли. — Правда, Эшли?
— Ну смотрите. — Вообще–то Шон ни о чем не договаривался с Лили. Может, у нее были свои планы. Может, в эти планы вовсе не входило присматривать за детьми. Пора ему перестать думать, что она бросит все и примчится по первому его звонку, хотя на самом деле так и было. Шон знал, что Лили не только учительница и горюющая подруга. Возможно, субботним утром она решила отоспаться или сходить на пляж. У нее могло быть свидание, — хотя это уже не его дело.
