тем же вечером. Он дал понять, что к ним присоединится «третья сторона», и, говоря обиняками, дал понять, что этой стороной будет Максим.
– Мы отметим, будут сигары и виски, – добавил он».
Встреча была обставлена с такой секретностью и таинственностью, как будто встречались заговорщики или шпионы: «Перед тем как сесть за стол, Максим и Сарбаев выключили свои мобильные телефоны (последний также вытащил аккумулятор и SIM-карту, заметив, что для него это обычная практика)».
Наблюдательный Литценбергер сразу понимает, кто за столом главный: «Сарбаев вел себя с Максимом чрезвычайно почтительно, равно как и официанты. Суши на ужин были сервированы на отдельной тарелке для Максима и на общем блюде для министра и поверенного. Когда принесли тарелки, Максим выглядел недовольным и сказал:
– Можно было принести одно блюдо для всех.
В какой-то момент Максим предложил поверенному огня, чтобы прикурить сигару, и у Сарбаева чуть глаза на лоб не вылезли, когда он увидел, что Максим потянулся к поверенному с этим жестом».
Из этой депеши видно, что ставка на Максима была сделана в Вашингтоне, а не посольством на месте, а посольский поверенный просто начинает выполнять новый курс Госдепартамента: «После обмена любезностями поверенный поблагодарил Максима за поддержку новых договоренностей о «Транзитном центре». Сарбаев быстро вмешался:
– Я рассказал ему о вашей роли!
Максим заявил, что через американских «друзей» в Вашингтоне он договорился об основных постулатах нового соглашения («имя сменить, базу оставить») еще до апрельского приезда американской переговорной команды. В какой-то момент, сказал Максим, когда американская сторона сопротивлялась предложению киргизов заменить все отсылки к «военному персоналу» термином «Отдел защитного персонала», Максим звонил «друзьям» в Вашингтоне, чтобы уладить проблему. Он заявил, что Вашингтон проинструктировал свою переговорную команду, велев принять киргизское предложение».
Что касается самого Максима Бакиева, то он ведет себя с американцами так, как будто точно знает, что антироссийская бравада им нравится: «Максим, явно польщенный своей ролью в том, как удалось перехитрить Москву, рассказал поверенному анекдот. Сидят Путин и Медведев. Медведев говорит: «Володя, что эти киргизы с нами сделали!» Путин отвечает: «Я знаю, Дима, я знаю, поверить невозможно! Но я об этом подумал, и у меня есть идея. Почему бы нам не назвать нашу военно-морскую базу в Севастополе аквапарком?»
Но Максим, пытаясь создать «доверительные отношения», манипулирует собеседниками несколько грубо – так, что Ли Литценбергер, конечно, понимает ему цену и трезво оценивает его браваду: «Максим сказал, что делал бизнес в России, но два года назад, увидев, какие русские двуличные и грубые, свернул все свои операции там». Но за этим следует комментарий поверенного: «Лидеры оппозиции утверждают, что тогдашний президент Путин пожаловался напрямую Курманбеку Бакиеву на далеко не благородные делишки Максима в России и сказал президенту, что его сыну в России больше не рады».
Понимая, с кем имеет дело, посольство в Киргизии тем не менее уже принимает генеральную линию, то есть «Максим – сукин сын, но зато наш сукин сын»: «В последнее время у посольства не было контактов с Максимом в связи с его неофициальным статусом и широко распространенными слухами о его сомнительных попытках получить финансовый контроль над многими секторами бизнеса. Как бы то ни было, после соглашения по новому «Транзитному центру» благосклонная позиция Максима относительно США может принести пользу нашим интересам». Сын президента, монопольный владелец многих крупных бизнесов в Киргизии, нуждающийся в легитимизации своих капиталов на Западе, да еще и с явными бизнес-проблемами в России, – идеальный объект для вербовки.
23 июля 2009 года в Кыргызстане были проведены президентские выборы. Курманбек Бакиев получил около 90 % голосов избирателей при явке в 80 %. Такие впечатляющие результаты возможны только в ситуации полного отсутствия конкуренции и при абсолютно авторитарной власти. В данном случае, вероятно, результат был продуктом фальсификаций, а не мощной поддержки авторитарного лидера, поскольку президент, имеющий якобы «всенародную» поддержку, меньше чем через год вынужден будет бежать из страны в результате массового недовольства и беспорядков.
Через два дня после этих «демократических выборов» посол США в Киргизии Татьяна Гфеллер завтракает с «предвыборной командой», как она это называет, включающей Максима Бакиева и Кадырбека Сарбаева. Посол Гфеллер то ли не имеет столь выдающихся литературных талантов, как поверенный Ли Литценбергер, то ли уже не время описывать дикие нравы семьи Бакиева, но она ограничивается формальной записью бесед: «Максим сказал послу, что ЦИК получила совет не засчитывать любые сомнительные протоколы… Он сказал, что, если наблюдатели не подписали протокол или есть споры об их количестве, ЦИК их отбросит. Однако, делает вывод Максим, «не имеет значения, получит ли [его отец] 55 % или 85 % голосов, президент Бакиев переизбран».
Посла не интересует, в качестве кого Максим дает советы ЦИК, не высказывает беспокойства по поводу демократических процедур – ее интересуют будущие «реформы» своих союзников. Но «реформы», как и демократия – одна из стандартных тем американской дипломатии, – в данном случае получают скорее комическое развитие: «И Максим, и министр иностранных дел интересуются китайской моделью экономических реформ и ищут пути импорта китайских экономических условий в Кыргызстан», – пишет посол. Но дальше за этими банальными благими пожеланиям следуют и вообще «гениальные» рецепты от Максима. «Может быть, – предложил он, – строительство большего количества полей для гольфа привлечет больше иностранных бизнесменов». То есть в страну, где активы крупного бизнеса – в том числе, как мы видели ранее, и иностранного – постоянно «экспроприируются» в пользу правящей семьи, инстранные инвесторы приедут поиграть в гольф…
Несмотря на все эти несуразицы, посол делает вывод: «Максим часто рассматривается как лидер вроде бы прозападного лагеря в президентской семье, и он, согласно близким источникам, находится в конкуренции за внимание отца с пророссийской, антиреформистской партией, возглавляемой его дядей Жанышем». То есть свой человек и даже сторонник реформ.
С начала 2009 года, и особенно после президентских выборов, депеши содержат мольбы о помощи со стороны оппозиции. «Мы бы хотели, чтобы вы нашли наилучшие пути для помощи оппозиции», – умоляла в 2009 году американское посольство Роза Отунбаева. Она просит помощи даже не по поводу участия в политике и власти, а просто в обеспечении ее физической безопасности. «Роза Отунбаева, бывший министр иностранных дел, – пишет посол Гфеллер, – а ныне член парламента от социал-демократической партии, на встрече с поверенным выступила с критикой США и ОБСЕ и других западных стран за то, что они отреагировали молчанием на фальсификацию выборов… она рассказывает, что сломлена, расколота и в целом подавлена, многие лидеры в тюрьме или под следствием. Лидер Партии зеленых Эркин Булекбаев за решеткой с апреля. Бывший министр иностранных дел Аликбек Жекшенкулов ушел из политики после того, как 6 месяцев провел в тюрьме. Лидер парламентской фракции социал-демократов Бакыт Бешимов, как многие утверждают, сбежал в США, а депутат от социал-демократов, чей иммунитет был только что снят парламентом, скрывается».
И как же на эту картину репрессий реагирует посольство США, развитие демократии и реформы для которого всегда были главной темой для разговоров? Наверное, что-то обещает оппозиции, но в Вашингтон прямо пишет, что ничего сделать нельзя: «Мы продолжим обсуждать обращение с оппозицией на непубличных встречах с правительством, но маловероятно, что наши усилия будут иметь значительный эффект в среднесрочной перспективе».
Заметим, что США на этот момент имеют в руках все инструменты манипулирования режимом Бакиева и включают их, только когда действительно этого хотят, как было продемонстрировано в случае с базой или «делом Хатфилда». Но в данном случае видно: им кажется выгоднее укрепить связи с семьей Бакиева, а не испытывать их по «незначительным» поводам.
В ноябре 2009 года Максим Бакиев возглавил Центральное агентство по развитию инвестиций и инноваций ЦАРИИ (так сказать, «приватизационное» агентство, которое было создано специально под Максима и должно было заведовать различными «полями для гольфа»: телекоммуникациями и энергетикой). Причем отношения с американцами продолжают развиваться. Максим предлагает США создать новый военный «тренировочный центр» в Баткене, что на юге страны, то есть фактически вторую военную базу. «Бакиев сделал акцент на том, что этот центр должен сохранять «интернациональный» характер, намекая
