И она сообщила ему об их разговоре, упомянув, что, не имея достаточно улик для официального объявления измены, она решила просто припугнуть герцога... Франциск сразу ухватился за надежду – если нет улик, возможно, ничего и не было? Но Луиза даже не остановилась: она уже договорилась с Саффолком, что тот будет держаться в стороне от королевы. Она купила его.
Ее молодой сын понял лишь одно: этот англичанин уступил ему Мари без боя, отказавшись от соперничества. А значит... Не стоит матери знать его мысли. И он улыбнулся, галантно поцеловал ей руку.
– Простите меня, матушка. Я и забыл, насколько вы умны.
Но на другой день их ждал удар.
Первое, что они узнали, прибыв в Ла Турнель, – что Саффолк с разрешения короля повез Мэри на верховую прогулку. С разрешения короля!.. Людовик не видел ничего дурного в том, что его жена с удовольствием проводит время в компании со своим соотечественником, посланником её брата-короля. Сам Людовик по-прежнему старался делать все, чтобы Мэри было хорошо, особенно теперь, когда он болен, а она, как верная жена, столько времени проводит у его постели. Говорят, он даже сам предложил ей развеяться с Саффолком, который сейчас оказался не у дел, так как из-за волнений в Бретани переговоры с Англией отложены.
Саму Луизу Людовик принял холодно, и её аудиенция оказалась довольно краткой. Когда она вышла, то увидела в окно, что Саффолк с королевой уже вернулись и въезжают во двор. Франциск, вышедший поприветствовать её величество, галантно снял с седла Мэри и дружески раскланялся с Брэндоном. Он прекрасно держался, ничем не выдав, что ему что-либо известно, в отличие от матери, которую душила ярость. Ибо она вдруг поняла, что допустила ошибку. Хитрый Саффолк обвел её вокруг пальца! Он заставил её собственноручно подписать вексель и дарственную, не дав никаких гарантий взамен, кроме устных обещаний, и теперь всегда мог предъявить её подпись на бумагах, представив все так, словно партия Ангулемов пыталась подкупить его. Луиза же ничего не могла противопоставить этому, кроме признаний Гриньо, которому вряд ли поверят, так как он известный сторонник Луизы. И она лишь в бессильной ярости комкала платок, размышляя, как же могла так попасться на хитрость этого англичанина?
Но Луиза Савойская не отказалась от борьбы, быстро изыскав новый способ, как увести Брэндона от королевы. А заодно и Франциска. Ангулемы собирались в замок Амбуаз на охотничий сезон, выехать предстояло со дня на день, и она упросила Людовика отпустить посланника английского короля с ними.
Приглашение было сделано так, что Брэндон не мог отказаться. Охота – тот повод, отказ от которого могут воспринять как оскорбление. Переговоры приостановились, особых дел нет, а у него имелись указания из Англии наладить дружеские контакты с возможным претендентом на трон – Франциском. К тому же его отъезд отведет подозрение от них с Мэри, особенно теперь, когда они были напуганы возможностью разоблачения. И он уехал, даже не успев как следует попрощаться с Мэри. Так, всего несколько официальных фраз в присутствии Людовика, который уже не вставал с постели и таял прямо на глазах.
Луиза могла быть довольна. Она уже вынашивала новый план: чтобы отвлечь мужчину от женщины, нужна другая женщина, а Гриньо как-то сообщал герцогине об интересе, проявленном Брэндоном к любовнице Франциска – прекрасному тюльпану Жанне Лекок. Луиза уже успела предварительно переговорить с этой дамой. В последнее время Франциск к ней заметно охладел, а Жанна имела цель добиться для себя и своего мужа дворянского звания, и готова была услужить. К тому же ей нравился герцог Саффолкский...
Декабрь в том году выдался бесснежным, но необыкновенно холодным. Землю сковало морозом, словно железом; деревья, лишенные листьев, стояли тихие, нагие, словно озябшие нищие. Спасало только безветрие, а застывшая дорога была даже удобна для передвижения.
Кортеж герцога Ангулемского двигался медленно. Всадники ехали в подбитых мехом колетах; на мулах покачивались носилки дам, обогреваемые изнутри жаровнями с углями; грохотали колеса фургонов, в которых везли обычный при переездах багаж: баулы с вещами, ковры, подсвечники, разборную мебель. Замки в те времена обычно стояли пустыми, всю утварь их хозяева привозили с собой, а это делало передвижение замедленным и весьма неудобным. Правда, иного переезда тогда себе и представить не могли. На ночь путники делали остановки в замках и монастырях, где им обустраивали надлежащий ночлег, поутру выезжали и ехали целый день, перекусывая на ходу.
Через неделю впереди показалась полноводная, величественная Луара. Тополя вдоль её берегов стояли, будто притихшие стражи, уныло кричали галки в их ветвях, тянулись к небу столбики дымков хуторов и деревень, застывшие, как колонны, в холодном безветрии.
Кортеж двигался по хорошо проторенной торговой дороге вдоль реки. Луиза, то и дело приподнимавшая полог на носилках, вглядывалась во главу кавалькады, где ехали бок о бок её сын и герцог Саффолк. Она заметила, что едва королевы не оказалось рядом, как эти двое мужчин словно забыли о своем соперничестве. Слишком многое сближало их – оба интересовались политикой, оружием, способами охоты, и им всегда было о чем поговорить. Со стороны это походило на зарождение дружбы, и Луизу это беспокоило. Она то и дело посылала вперед Гриньо узнать, о чем они толкуют и чем это так веселит сына этот коварный англичанин? Вот и сейчас Гриньо, ехавший некоторое время подле них, среди веселых друзей Франциска, вернулся к Луизе.
– Ничего особенного, мадам. Они рассуждают о нравах замужних женщин, обсуждая отношения меж супругами и тяжесть супружеских уз.
– Вот как? – усмехнулась Луиза. – И чем же им не по нраву брачные отношения?
– Ваш сын, мадам, говорит, что есть столь злые жены, что колотят мужей, даже ставят им шишки. А милорд Саффолк добавил, что добрые жены зачастую наставляют мужьям рога.
Луиза оправила мех своего капюшона.
– Этот Саффолк знает что говорит. И, несомненно, предпочитает добрых жен.
Она имела в виду королеву, оставшуюся ухаживать за Людовиком, но помимо воли поглядела туда, где ехала Жанна Лекок. По приказу Луизы сия дама уже неоднократно пыталась привлечь внимание Саффолка, но, странное дело, именно сейчас Франциск словно вернул ей свою благосклонность. Луиза с удивлением поняла, что её сын попросту ревновал, воспылав нежными чувствами к Жанне именно тогда, когда мать намекнула ему, что следует уступить сей нежный тюльпан английскому посланнику.
Луиза опять отослала Гриньо вперед кавалькады. Она слышала смех сына... Какой же он ещё ребенок, её Франциск! Он ловит удовольствие от сиюминутной прихоти, не думая о будущем. Сейчас ему хорошо, с англичанином, и он не вспоминает, что этот человек – его недруг. Он и матери так сказал – мсье Саффолк интересный собеседник и нет ничего дурного в том, что он сблизился с посланником английского короля! Луиза опять услышала веселый смех Франциска: её сын почти падал на холку коня, хохоча над тем, что сказал Саффолк, смеялись и остальные. Гриньо же, напротив, отъехал мрачный и удрученный. Он
