Уорнеку. Если она сдастся, даже ему, ей будет хорошо и горько. Маленькая смерть, вот что это такое. Какое умиротворение сулит ей отказ от всех тяжелых обязанностей, которые были возложены на ее плечи и не давали сейчас покоя. Мысль была совершенно безумной, но Джесси не могла ей сопротивляться. Если бы только ей хватило смелости целиком отдаться на его волю и позволить ему либо окружить ее нежной лаской, либо уничтожить – то есть сделать то, что ему захочется.
«Ты будешь ощущать меня всякий раз, когда прикоснешься к себе. Твои руки будут моими руками».
– Твои глаза стали совсем голубыми, – заметил Люк. – Зрачки почти исчезли, даже под таким светом. О чем ты сейчас думаешь? Что ты чувствуешь?
– Мой похититель должен это знать, – тихо откликнулась она.
Люк откинулся на спинку стула, совсем скрывшись в тени, так, что его улыбка стала почти незаметной. Его голос был медленным и тягучим.
– Ты ведь хочешь этого, правда? Ты хочешь, чтобы за тобой следили. Тебе понравится, если за тобой будут подсматривать из-за занавесок и в конце концов захватят в плен…
Джесси вспыхнула… и в первый, раз почувствовала, что готова себя отпустить.
Глава 20
Шелби было тревожно. Чужие свадьбы всегда действовали на нее именно так. В то время, когда большинство молодых девушек мечтали о жемчугах и фате, Шелби изучала косметологию в магазине Барреллана на углу Мирамонтес и Главной улицы. Теперь, когда в тридцать один год ее статус незамужней женщины мог вызвать только подозрения, она все еще не поддавалась свадебной лихорадке, которая захватывала большинство молодых женщин, подобно эпидемии свинки. Девственно белый цвет никогда не шел ей – разве что кружевное нижнее белье выгодно подчеркивало смуглую кожу.
Теперь, обозревая окрестности из окна своей спальни на втором этаже, она знала, что это внутреннее бурление скорее вызвано неудовлетворенностью, чем презрением к окружающим. Свадьба Джесси стала тем поворотным камнем, который заставил Шелби заново оценить свою жизнь, и она осталась весьма недовольна результатами этой оценки. Она всегда была убеждена, что мужчины склонны делить женщин на две большие категории – мадонн и блудниц, – и, поскольку любой достаточно разумный анализ показывал, что мир принадлежит мужчине, умные женщины играли свою роль до конца.
Джесси была рождена мадонной. Праведная и жертвенная, она всегда казалась готовой жить в благородной бедности, если таковой была ее судьба. Она выбрала возвышенный путь, в то время как Шелби безо всяких угрызений совести шла обходными тропинками у подножия. Но теперь она была поставлена в тупик результатом. Судьба Джесси опровергала ее теорию. Младшая сестра осталась мадонной, но при этом у нее было более чем достаточно денег. Но Шелби не была бы собой, если бы отказалась от борьбы. Теперь ей должно было повезти – по крайней мере, она найдет человека, который будет ее содержать.
Отвернувшись от великолепного вида на побережье, Шелби почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Даже тот факт, что она живет в «Эхе», поместье, которое всегда ее привлекало, не мог улучшить ей настроения. Сияющий солнечный день тоже не радовал ее. Почему она не лежит под кокосовой пальмой где-нибудь на тропическом побережье Кабо или на юге Франции? В какой точке ее жизнь свернула в тупик? Господи, ей было больно даже признаться себе в том, что Шелби Флад неудачница. И вот еще один удар.
Через некоторое время, когда она уже думала о том, что ей надо устроить самоубийственный поход по магазинам, в раскрытую балконную дверь ворвались раскаты хохота. Без всякого любопытства она вышла на маленькую веранду и увидела Мэл, которая плескалась в мелком конце бассейна. Джина, которая казалась Шелби непривлекательно рациональной, сидела в шезлонге и читала.
– Ciao[14], тетя Шел! – крикнула девочка, немедленно заметившая Шелби. – Хочешь посмотреть, как bambina плавает?
Стоя в доходившей ей до бедер воде, Мэл рванулась вперед, отчаянно, но безуспешно молотя руками. Совсем как ее мать, подумала Шелби, поднимая бровь.
– Потрясающе, Мэл, – сказала она, не желая больше на это смотреть. Она любила свою маленькую племянницу, но вообще ей было трудно с детьми, а сегодня она была особенно не в настроении. Дождавшись, пока Мэл вынырнет на поверхность, Шелби махнула ей рукой и снова ушла в спальню. Может быть, она доберется до этого прилежного молодого управляющего, Роджера, или как там его, и попросит отвезти ее в Сан-Франциско и подождать, пока она будет ходить по магазинам.
Душераздирающий крик заставил ее обернуться. Мэл барахталась в воде, а вскочившая с шезлонга Джина перегнулась через край бассейна, пытаясь дотянуться до своей подопечной. Мэл оказалась в том месте, где вода была выше головы, и не могла оттуда выбраться.
– Прыгай, – крикнула Джине Шелби, понимая, что не успеет спуститься вниз. – Вытащи ее оттуда.
– Я не умею плавать! – закричала Джина.
Шелби ухватилась за перила и с леденящим ужасом смотрела на то, как Мэл борется с водой. Через мгновение она поняла, что девочка совсем недалеко от того места, где она начала свои показательные выступления.
– Здесь неглубоко! – крикнула она. – Ты можешь нащупать дно ногами!
Джина прыгнула в воду и без труда дотянулась до Мэл. Глядя, как няня вытаскивает ее задыхающуюся, но вполне живую племянницу на мелкое место, Шелби наконец поняла, что же делать бедной тете Шел весь остаток дня. «Какое счастье», – подумала она.
Обучение bambina плаванию оказалось не таким уж утомительным занятием, как сперва думала Шелби. К полудню Мэл уже могла доплыть по-собачьи от середины бассейна к краю, а когда после ленча они вернулись к своим урокам, Мэл стала умолять тетю научить ее плавать под водой.
– Мама не хочет учить меня плавать из-за моей астмы, – призналась девочка.
Шелби уже забыла об этой проблеме, тем более что Мэл беспокоил разве что насморк. Она была уверена в том, что Джесси не одобрила бы их занятия, но ее младшей сестре никогда не нравились ее действия, и, кроме того, сейчас ее рядом не было, так что Шелби имела полное право послать ее к черту.
– К тому времени, когда я отсюда уеду, ты станешь настоящим дельфином, – пообещала Шелби.
