Но прежде чем уехать из Нэшвилла, мне нужно было сделать здесь одну остановку.
Джекоб Каллахен, которого я звала просто док, жил в районе Беллвью, в большом частном доме, который сохранил за собой после смерти жены три года назад. Я немного покружила по городу, желая убедиться, что за мной нет никакого наблюдения, а потом подъехала к его дому. Была уже ночь. Док открыл дверь, впустил меня и быстро закрыл ее за собой.
— Тебе не следовало делать этого, Роми, — сказал он.
— Я приехала за пакетом, док.
Он тяжело вздохнул и направился в другую комнату, недовольно проворчав, что у меня могут быть большие неприятности. Через минуту он вернулся с большим пакетом, по-прежнему запечатанным.
— Вижу, вы не проявили интереса к содержимому пакета? — спросила я.
— Еще как проявил, но я прочитал на конверте грозное предупреждение «Не открывать». Что происходит, Роми?
— Чем меньше вы будете знать, тем меньше придется врать.
— Ромилия, — сказал он тихим голосом, произнося мое имя как сакральное заклинание, — ради тебя я готов и соврать.
— О, док, вы так добры ко мне. — Я поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, хотя и понимала, как трудно ему скрыть от меня свои чувства.
Рано утром следующего дня мы погрузили все вещи в багажник автомобиля, а потом я оставила Маккейбу сообщение на автоответчике, что на время покидаю город, но вернусь сразу же, как только он позвонит мне. Мы поехали в Атланту, где навестили мою двоюродную сестру Мирту, поужинали там, выпили немного пива и обсудили последние сплетни в нашем роду.
А следующим утром я поехала прямо в Новый Орлеан.
~ ~ ~
Жизнь заметно изменилась в родном городе Текуна Умана. Он впервые увидел в Чаттануге газету «Нью-Йорк таймс», да и ресторанов «Старбакс» стало примерно столько же, сколько и «Макдоналдсов».
Хотя, конечно, никакого сравнения.
Правда, кофе «капуччино» был не очень крепким, а сливки — не такими вкусными, как те, что Текун делал на своем ранчо в Иксабе. Конечно, «Старбакс» не может позволить себе завести корову в каждом своем заведении и уж тем более нанять рабочих, которые могли бы собирать вершки из каждого ведра для более жирных сливок. Многие продукты из сельской местности просто невозможно изготовить в городе.
Ему понадобилось несколько дней, чтобы окончательно привыкнуть к своему внешнему виду и спокойно появляться в общественных местах в затрапезной одежде. Обычно в Штатах он всегда ходил в дорогом двубортном итальянском костюме, без галстука, с расстегнутым воротом белоснежной рубашки и легких сандалиях фирмы «Брукс бразерс», которая ничем не уступала знаменитой фирме Версачи. Но сейчас это могло бы вызвать определенные подозрения, так как его ищут именно по этим признакам — высокого худощавого молодого человека с черными волосами, черной бородой и оливкового цвета кожей. Поэтому в Мексике ему пришлось сбрить бороду и заставить Бидза выкрасить волосы в светло-песочный цвет. Бидз все время ворчал, что это плохая идея и возвращаться в Штаты сейчас — очень большая ошибка. А Текун, опустив голову в огромный таз и закрыв глаза, отвечал, что тот слишком нервничает по этому поводу.
На самом деле Текун понимал, что Бидз не станет волноваться понапрасну. Эта поездка была не просто рискованной, а безумной. Дом Джеймса в Чаттануге был самым первым местом, где его могли подстерегать федеральные агенты. Конечно, не в самом доме, а где-нибудь поблизости. Текун убедился в этом, когда объехал вокруг поместья на арендованном автомобиле «хундай», осторожно посматривая на участок земли, который хорошо знал с давних пор. Никаких федеральных агентов он там не обнаружил, но при этом был абсолютно уверен в том, что они ждут его в Чаттануге и записывают все телефонные разговоры Джеймса.
Нет, Текун еще не выжил из ума, он был крайне осторожен и тщательно планировал все свои действия. Несмотря на известный риск, он непременно должен был навестить мать.
Самое главное заключалось в том, чтобы не застрять в Чаттануге на слишком долгое время. Он остановился в отеле «Холидей-инн экспресс», что возле аэропорта, и это была определенная жертва с его стороны, так как в другом случае он предпочел бы более фешенебельную гостиницу «Рэдиссон». Четыре дня в Чаттануге, и четыре дня этот жуткий завтрак и никакого сервиса. Но это место было более безопасным. Каждое утро он бегал в «Старбакс» и читал газету «Нью-Йорк таймс».
Из телефона-автомата он позвонил в Нэшвилл, но Раймундо почему-то не брал трубку. После третьего звонка ответил какой-то мужчина, но это был явно не Раймундо. Текун сразу догадался, что это мог быть только полицейский, и повесил трубку.
Значит, они задержали Раймундо. Закрыта еще одна лаборатория по производству метамфетамина. Конечно, у него есть немало других подпольных лабораторий, например, в районе Кларксвилла, что на севере от Нэшвилла, но ни одна из них не производила такого большого количества метамфетамина, как лаборатория Раймундо.
«Нью-Йорк таймс» была его единственным утешением каждый день. Из нее он узнавал о событиях в мире, внимательно читал национальные новости и знал, чем занят президент страны. Там же он прочитал о нашумевшем убийстве молодого парня в Денвере, главаря недавно образовавшейся банды, которая занималась распространением наркотика «экстази» в школах и возле школьных площадок. Его звали Йоакин Чэмп. Ему было двадцать три года, и в течение некоторого времени он входил в молодежную группировку «Крисп» в Лос-Анджелесе. А потом Чэмп переехал в Денвер, чтобы организовать там своеобразный филиал молодежной группы. Он прослыл неслыханным грубияном, имел необузданный нрав и слишком часто использовал свой пистолет системы «Люггер», который подарил ему его дед. Обвиненный в убийстве членов противоборствующей группировки, Чэмп был найден мертвым в небольшом домике в окрестных горах Денвера. Судя по всему, его сначала похитили, держали в заточении несколько дней, а потом убили. Он умер от раны в области шеи, настолько глубокой, что он просто захлебнулся собственной кровью.
Текун посмотрел в зал ресторана «Старбакс» поверх своих очков. Обычные посетители, ничего особенного. Чернокожая женщина с пуделем на коленях. Белый пожилой мужчина в спортивном костюме, который, похоже, отдыхал после утренней пробежки. Самые обыкновенные завсегдатаи ресторана.
Текуну пришлось прибегнуть к помощи ноутбука, чтобы узнать самые последние новости, касающиеся судьбы детектива Чакон. Сайт «Камберленд джорнал» был слишком скуп на новости и к тому же медленно загружался. Однажды вечером он наконец-то решился открыть ноутбук и посмотреть последнюю прессу. Федеральные власти обвинили ее в незаконном проникновении в частное жилище. Взлом компьютерной программы? Он просмотрел все статьи за последнюю пару недель. Лаборатория по производству метамфетамина была обнаружена детективом Чакон из отдела по расследованию убийств, при этом был арестован Раймундо Сальгадо, который и являлся владельцем этой подпольной лаборатории. Чрезмерно эмоциональный детектив Чакон чуть было не потеряла своего сына из-за случайной передозировки метамфетамина, который также известен под названиями «леденцы» или «кристаллы». Вероятно, именно это обстоятельство подвигло ее на героические, но совершенно безумные поступки.
Тем не менее случай с ее сыном никак не объяснял другой поступок детектива Чакон, когда она набросилась с пистолетом в руке на парня из Миссисипи. А вот еще одна статья на первой странице. Детектив Ромилия Чакон отстранена от исполнения своих непосредственных обязанностей. Начальник отдела Патрик Маккейб никак не комментирует это событие.
Текун снова посмотрел на те обвинения, которые предъявили ей федеральные власти. Оказывается, она не сообщила им о получении украденных файлов и даже не назвала его имя.
Значит, она получила его пакет, изучила его и решила не сообщать агентам ФБР. Она даже не упомянула имя Текуна Умана.
А ее сын пострадал от передозировки.
— Ну что ж, — громко сказал Текун, закрывая ноутбук, — теперь это дело может пойти в совершенно другом направлении. И гораздо быстрее, чем я предполагал. — Он встал со стула, застегнул молнию на
