Лорен опустила глаза.
— Ты прав.
Ее уступчивость должна была доставить Кэлу удовольствие, но он не мог отделаться от неприятного ощущения, которое овладело им, когда он увидел страх в глазах Лорен. Кэл взял ее за подбородок и улыбнулся.
— С ней все будет в порядке. Вот увидишь. Эй, помнишь, когда у тебя в прошлый раз было предчувствие, ведь ничего не случилось, правильно?
— Правильно.
Лорен улыбнулась в ответ, но в глазах ее по-прежнему таилось беспокойство. Глядя, как она исчезает в стойле Саржа, Кэл почувствовал, что его только что оценивали по какой-то шкале. Оценили и признали слабоумным.
В течение следующего получаса они занимались осмотром лошадей в конюшне. Лорен не находила себе места от волнения. Ей следовало рассказать Кэлу о видениях. Сокрытие подобной информации приравнивалось к уголовному преступлению.
Нет, она поступила правильно. Она видела, как просветлело его лицо, когда он провел аналогию с тем, что квалифицировал как предчувствие.
Но если бы у нее хватило духу признаться во всем, то они смогли бы вдвоем сделать так, чтобы Марлена не отправилась на роковую закатную прогулку.
Нет, все равно не смогли бы, потому что Кэл счел бы это дешевым трюком, ерундой, как когда-то и ее бывший жених. Он посмотрел бы на нее непонимающими глазами и подумал:
Если она расскажет ему все, то у нее будет хотя бы небольшой шанс на то, что он отреагирует иначе… или все шансы за то, что он бросит ее еще быстрее, чем это сделал Гарретт Робинсон.
Голос от дверей конюшни отвлек Лорен от этих мучительных раздумий.
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Она резко отпустила копыто кобылы и повернулась на голос. Брюс Дизан. Сердце ее наполнилось новым страхом. Он же говорил, что позвонит, когда получит результаты анализов.
Из соседнего стойла появился Кэл.
— Мы здесь, — крикнул он. Себе же под нос пробормотал: «Ничего хорошего ждать не приходится. Дизан просто позвонил бы, будь новости хорошими».
Лорен присоединилась к Кэлу, слегка погладив его по спине.
— Давай сначала послушаем, что он скажет.
— Доктор Дизан, — начал Кэл, когда тот подошел к ним вплотную. — Я бы пожал вам руку, но мы перепачкались в древесной смоле.
— Разумеется. — Доктор Дизан улыбнулся, сверкнув полоской белых зубов. — Послушайте, я сожалею о той статье в газете. Насколько я понимаю, у вас уже достаточно других неприятностей. — Улыбка его угасла. — Как я говорил доктору Таунсенд, репортер, который позвонил мне, уже знал все подробности. Мне показалось неразумным отрицать то, что проводится расследование.
— Я понимаю. Утечка сведений — это моя проблема, и я сам займусь ею. — Кэл повел плечами. — А теперь выкладывайте, с чем пришли. Я полагаю, вы принесли плохие новости, раз уж дали себе труд приехать сюда лично.
Доктор Дизан рассмеялся.
— Вы правы, я не назвал бы это хорошими известиями, но готов держать пари, что это не то, о чем вы думаете.
— Это не сибирская язва?
— Нет.
Лорен видела, как у Кэла от облегчения подкосились ноги.
— Это не сибирка…
— Совершенно определенно, это не сибирская язва.
Кэл снова выпрямился.
— Вы сказали, что принесли плохие новости — если это не сибирская язва, тогда что же?
— Не столько плохие новости, сколько тревожные. Мистер Таггерт, ваш бычок был отравлен.
— Отравлен? — Брови Кэла сначала взлетели вверх, потом сошлись на переносице. — Будь я проклят. Я готов был поклясться, что на том пастбище не было ни единого побега живокости.
— Я уверен, что вы правы, и пастбище было чистым, но даже если и не так, то ваш теленок погиб не от этого.
— Тогда от чего же?
Лицо мужчины обрело мрачное выражение.
— От злого умысла.
У Лорен учащенно забилось сердце.
— Кто-то сделал это намеренно?
— Вне всякого сомнения. — Он вручил Лорен стопку бумаг. — Посмотрите сами и скажите мне, что вы думаете об этом.
Она быстро пробежала глазами первую страницу, а на второй задержалась.
— Ох, нет.
— Что? — Кэл заглядывал ей через плечо. — В чем дело?
— Одну секунду. — Лорен перевернула страницу и быстро просмотрела остальные, а потом взглянула на доктора Дизана. — Вы уверены? Анализы были проделаны тщательно?
— Уверен. После первых анализов я отдал кровь на тестирование в другую лабораторию. Результаты те же самые.
Кэл выругался.
— Вы хотите сказать, что кто-то скормил моему теленку отраву?
— Я бы сказала, сделал инъекцию. — Лорен посмотрела на доктора Дизана, ища подтверждения своим словам.
Он кивнул.
— Я тоже так думаю.
— Инъекцию? То есть иглой? Это сумасшествие, — возразил Кэл. — Зачем кому-то делать это? Если этот человек затаил на меня зло, то почему просто не пристрелил беднягу?
Ветеринарный инспектор пожал плечами.
— По пуле можно многое узнать. Может быть, ваш приятель не желал оставлять после себя никаких улик.
— Ну, тогда перерезал бы ему горло. Тут для меня было бы все ясно. Но это… — Он покачал головой. — Эй, должно быть, мы что-то пропустили. Какой во всем этом смысл?
Лорен ощутила, как в ушах у нее зазвенело, а по коже пробежали мурашки.
— Думаю, что могу сказать, в чем тут дело.
Мужчины повернулись к ней.
— Мне кажется, тот, кто сделал это, имел в виду нечто конкретное. Я думаю, он хотел, чтобы это походило на сибирскую язву.
— Подождите минуточку, — вмешался ветеринарный инспектор. — Вы думаете, что кто-то разработал токсин, напоминающий сибирскую язву?
Быстрый взгляд на застывшее лицо Кэла подсказал Лорен, что он уже понял, куда она клонит. Она нетерпеливо обратилась к доктору Дизану:
— Ведь это можно сделать, правильно?
Брюс Дизан снял очки и задумчиво потер переносицу.
— Полагаю, что да, но это нелегко. Нужно хорошо разбираться и в клинических проявлениях сибирской язвы, и…
— Проклятый, злобный сукин сын.
Голос у Кэла был ровным, почти задумчивым, но Лорен расслышала в нем сдерживаемую ярость. Очевидно, доктор Дизан тоже понял это. Он не сводил глаз с Кэла, когда тот направился в мастерскую.
