эта пещера.
— Верно. И сейчас эти круги являются единственной нашей зацепкой. Пока мы расшифровали не все надписи, из Рене следует выудить как можно больше информации.
— Думаете, она до сих пор что-то скрывает от нас?
— Конечно! Она живет и работает словно в другом мире, о котором я, несмотря на все мои поиски и исследования, не знаю ровным счетом ничего. Она знает очень много, но слишком умна для того, чтобы выложить нам все сразу.
— Вы позволите мне помочь вам?
Исследователи не успели моргнуть глазом, как из-за угла показался молодой человек. Ему от силы можно было дать тридцать лет. На нем была модная и определенно дорогая тройка, а на лице сняла светская улыбка. Черные короткие волосы при помощи геля были уложены в современную прическу иголочками, в уголках глаз намечались морщинки. Вообще он был очень похож на одного из тех молодых людей, которые снимаются в молодежных сериалах.
— Меня зовут Аш Модей. Прошу меня извинить, если я показался вам дерзким. Просто я невольно услышал обрывок вашего разговора, где вы упомянули другой мир. Поэтому я решил взять на себя смелость и познакомить вас с происходящим здесь.
— Это очень мило, — начал Питер, — месье…
— Зовите меня просто Аш.
— …Аш. Правда, это очень мило с вашей стороны. Но почему вы решили, что мы имели в виду именно этот симпозиум?
— По вам видно, что вы не постоянные гости на подобных мероприятиях. Я прав, не так ли?
— Зависит от того, что вы имеете в виду, — уклонился от ответа Питер.
— Вы не принадлежите к этому кругу, потому что не верите во всякую абракадабру, каббалистическую игру слов или в истинную Тору.
Аш изобразил на лице заговорщическую улыбку и немного наклонился вперед, как тренер сборной по футболу в пятиминутном перерыве.
— Потому что вы не уважаете Вечного жида, графа фон Сан-Германа. Потому что верите в предсказания Нострадамуса ровно столько же, сколько в слезы Черной Мадонны. Вы никогда ничего не слышали о гомункулусе, наверняка не знаете имен ни архангелов, ни предводителей демонических легионов. Могу предположить, что Парацельса вы считаете врачом, а Гуго де Пейна[19] рыцарем. Я прав?
Питер замешкался, но Патрик ответил за двоих:
— Да, черт возьми, вы нравы. А что, вам это мешает?
Аш улыбнулся.
— Да нет, ни в коем случае! На симпозиуме нельзя заниматься миссионерской деятельностью — так повелось с давних пор. У каждого из присутствующих здесь своя правда, и, как показывает практика, собственная правда зачастую основывается на отрицании других истин. Благодаря обоюдному уважению на симпозиуме все равны, — он развел руками, — но вы же понимаете, что каждый считает себя равнее других.
Он снова засмеялся.
— А во что верите вы?
— Я не могу сказать вам этого, да это и не имеет никакого отношения к делу, месье…
— Патрик Невро. А это мой коллега, профессор Питер Лавелл.
Аш немного замешкался.
— Профессор Лавелл. Не тот ли это самый профессор Лавелл?
— Пока еще мне не встретился ни одни однофамилец, — сказал Питер.
— Вы знакомы? — спросил Патрик.
— Нет, не совсем. Но ваши работы произвели в наших кругах неизгладимое впечатление. Некоторые из нас легко отделались, а были и такие, которым это далось куда сложнее.
— Напрашивается вопрос, к какой группе относитесь вы, — сказал Питер.
— Я не таю обид, господин профессор, — ответил Аш с улыбкой на лице, — но, с другой стороны, чего стоит личное мнение, когда в игру вступают такие понятия, как вера или поиски истины?
— Вы хоть намекните, о чем идет речь? — потребовал Патрик, обращаясь к обоим.
— О моих прежних исследованиях, — пояснил Питер, — о моей последней книге и лекциях, которые я читал до недавнего времени. Я многое изучал и встречался с разными людьми…
— И писали, — добавил Аш.
— Из-за этого вам не по себе до сих нор? — спросил напрямую Патрик.
— Ой, да будет с нас старых историй! — Аш махнул рукой. — Вы позволите мне немножко поводить вас здесь, можно даже и инкогнито?
— Почему бы и нет?
— Отлично. Тогда просто следуйте за мной, стараясь не привлекать внимания.
Аш провел исследователей через несколько проходов и коридоров. Пол некоторых из них был покрыт не совсем подходящими, но прочными коврами. В остальных же был обычный деревянный паркет или вообще каменный пол. Помещение, отведенное под симпозиум, имело столько ответвлений и было обставлено мебелью настолько неорганично, что создавалось впечатление, как будто проходишь мимо разных зданий, просто стоящих рядом. И никто никого не замечает. Троица прошла мимо комнат с распахнутыми настежь дверями. Внутри них были выставлены кое-какие экспонаты или велись тихие беседы. Аш указывал путь исследователям и незаметно следил за присутствующими.
— Это мероприятие, «Обмен», проходит очень нерегулярно, приблизительно раз в десять лет, — пояснил он. — Как вы, наверное, догадываетесь или наверняка знаете из собственного опыта, господин профессор, разные школы мистики не очень любят друг друга. Одни причисляют себя к хранителям древнего христианства, другие — к сатанистам и ученикам Алистера Кроули,[20] третьи же хотят возвратить к жизни кельтское мастерство друидов и танцевать обнаженными в лесу в ночь на Белтейн.[21] Насколько мы различаемся, настолько же сильно мы ненавидим друг друга и враждуем между собой. Вы заметили, что самые жестокие и кровопролитные войны ведутся всегда на почве религиозных распрей? Так было во времена крестовых походов, так есть и сейчас в Северной Ирландии или на Ближнем Востоке. Гитлер и Сталин искусственно вызывали в людях религиозное чувство, чтобы посылать свой народ на войну.
Аш как бы случайно задержался у одной из колонн и облокотился на нее.
— Если более детально заняться историей возникновения того или иного течения, то невольно всплывет очень много схожего. Кое-что из этого исследовали вы, профессор Лавелл. Что-то пришло из эпохи Ренессанса, что-то из средневековья. Очень часто корни всех течений уходят в раннее христианское время или даже еще дальше, в прошлое. На поверку оказывается, что исторических загадок и вопросов — ограниченное количество. И все мы, в той или иной степени, занимаемся их изучением. Для этих целей и был создан наш симпозиум. Перед приходом сюда мы смело сбрасываем все наши различия за борт и спокойно обмениваемся информацией — совершенно без задних мыслей и чисто научно. И только по тем самым общим вопросам. Такая идея пришла в голову графу фон Сан-Герману. Именно он организовывал самые первые встречи. Позднее он передал свои полномочия другим представителям и стал появляться здесь все реже. Если я ничего не путаю, то вот уже четвертую встречу его нет на симпозиуме.
— Вероятно, он уже скончался, достигнув своего стапятидесятилетия, — сказал Патрик циничным тоном, — или пока нет?
— Я не уверен, но в последний раз, когда я его видел, ему было уже далеко за сто пятьдесят, — Аш засмеялся. — Но мне, право, неловко долго мучить вас. Вернемся к нашей экскурсии: как вы знаете, этот симпозиум проходит под знаком каббалы. Но это отнюдь не значит, что другие вопросы не могут здесь подниматься.
Аш кивнул в сторону соседней комнаты.
— Видите того господина с сигарой?
На фойе небольшой группы людей выделялся коренастый мужчина, который, несмотря на солидный возраст, обладал прямой осанкой и держался с большим достоинством. Его грудь была увешана орденами и
