– Ты от кого сбежать-то хочешь, деточка? – прищурился он.
Это «деточка» всегда безумно меня раздражало. Если бы он так называл только меня, я бы радовалась, но он так звал абсолютно всех, кто был рядом, независимо от возраста. И хотя здесь и сейчас он был чрезвычайно мил и обходителен, я вспомнила все, что мне довелось от него вытерпеть в свое время. Что я наделала, зачем опять впустила его в свою жизнь? Но ничего, еще не поздно все исправить.
Я мило улыбнулась ему и сказала спокойно, без вызова:
– Просто хочется побродить по Вильнюсу, я не так хорошо его знаю.
– Ну, допустим, – кивнул он.
И мы уехали.
В самолете я решала кроссворд, Миклашевич читал газету, но уже на подлете к Москве он сказал:
– Знаешь, поскольку мы вернулись раньше времени, то я предлагаю…
– Митя, я счастлива, что мы вернулись раньше времени и я сейчас еду домой и сажусь за работу, у меня накопилось много идей. И еще: впредь я никак ни в каких твоих проектах не участвую. Не желаю я иметь дело с капризными клиентами и клиентками. Я попробовала и больше не хочу, это мое последнее слово.
– Дело хозяйское, – пожал плечами он. – Не хочешь, так не хочешь. Но замуж-то за меня ты выйдешь!
Вопроса в его интонации не было, просто спокойное утверждение.
Я рассмеялась.
– Митька, зачем тебе это нужно? Из-за того, что я теперь…
– Мне плевать, что ты теперь, просто я… устал, что ли. Захотелось, чтобы рядом был кто-то… свой, родной, близкий.
– Но почему именно я? По-моему, у тебя таких родных и близких чертова уйма.
– Знаешь, я когда вдруг понял, что хочу иметь семью, я перебрал в уме всех, как ты сказала, родных и близких… И знаешь, что получилось? Что кроме тебя никого и нет…
– А куда ж они все девались? Надя? Рузанна? Лялечка?
– Брось! Это все несерьезно. Ну о чем можно говорить с Лялечкой? Смешно. И вообще, Олеська, вспомни, как нам было хорошо вместе!
– Что-то не припомню, Митя. Тебе, может и было хорошо, а мне…
– Не ври! Вспомни, как я показывал тебе Париж, как мы путешествовали по Израилю, сколько мы хохотали… А помнишь как в Турции шили тебе кожаную куртку? – голос у него был грустный и во мне даже шевельнулся червячок жалости. – Знаешь, уже не хочется бегать по бабам, хочется к кому-то прилобуниться. Помнишь, так говорила наша уборщица Дуня? И что для меня всего важнее, мне перед тобой неохота хорохориться, притворяться молодым и неутомимым. Мне с тобой уютно…
– Господи, Миклашевич, что с тобой? Ты ж еще не старый!
– Факт, я еще вполне можно сказать молодой, но я хочу семью иметь, а ты…
– А я, Митя, не хочу! Я живу одна сейчас, у меня есть сын, и больше мне ничего не нужно. Так что поскреби еще по сусекам, авось найдешь милую неглупую бабенку, которая будет счастлива спать с тобой и терпеть твой несносный характер. А я на эту роль не гожусь.
– Уж позволь мне самому решать, кто годится, а кто нет!
– Разумеется, решать будешь ты.
– Ну так я уже решил!
– Мить, меня кто-то недавно спросил из-за чего, собственно, мы с тобой расстались. И я ответила: из-за местоимения.
– Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросил он.
– Ты же признаешь только одно местоимение: «я»! А мне это скучно.
Я видела, что он взбесился. Ну и пусть. Эта глава в моей жизни давно дописана и глупо было пытаться ее продолжить.
С этой минуты он держался со мной холодно и отчужденно. Ну и дурак.
Прошло больше недели. Я вполне успокоилась. Миклашевич больше не звонил. Я сидела и работала. Сценка с крушением лодки получилась, из нее вытекало множество забавных эпизодов, я не отказала себе в удовольствии описать Арину, припомнив и Леркину историю с курицей. А через два дня мне предстояло лететь к Гошке. Словом, жизнь вошла в колею.
Люблю лето в Москве! Особенно в выходные. Народу мало, телефон звонит не так часто, дни длинные, можно спокойно работать. Я писала с удовольствием, сама потешаясь над тем, что произошло в романе благодаря перевернутой лодке. Не дай Бог, конечно, накликать это так же, как историю с лодкой и появлением Арины в самый волнующий момент. Должна признать, что вспоминая этот пресловутый момент, я всякий раз начинала дрожать… Его лицо, когда в окно заглянула луна, его горячее тело… Я была уверена, что жизнь еще предоставит нам возможность встретиться… Не исключено, что трезвый взгляд на него поможет избавиться от этого наваждения. Да какое там наваждение, просто неосуществленное желание, ничего больше. И боже упаси связаться с Ариной! А кстати, я сегодня видела по телевизору интервью с каким-то деятелем, который занимается микрочипами, и он рассказывал о том, как можно эффективно использовать чип в слежке за неверным мужем или женой. И я решила, что у меня в книге жена установит за мужем слежку, это здорово обострит ситуацию. Просто слежку, без микрочипа. А то я обязательно что- нибудь напутаю с техникой. Да-да, это хороший ход… Между прочим, первоначальную идею о том, что Марина спасает героя, я отбросила, я написала все так, как было на самом деле – с перевернувшейся лодкой, с потерянными босоножками и мобильником. И, разумеется, с появлением жены в самый неподходящий момент… Получилось забавно. А потом герой находит Марину и является к ней с новым мобильником и босоножками… И вот тут-то все и происходит… К тому же он окажется кинооператором и предложит Марину на роль подруги главной героини в снимающемся телесериале. Там режиссер его добрый приятель…
Мои пальцы так и летали по клавиатуре. Больше всего люблю такое свое состояние, когда кажется, что пишу не я, а только кончики пальцев, тогда все получается как нельзя лучше. А когда пишешь головой, все выходит тяжелее и натужнее…
Раздался звонок домофона. Кого это черт принес? Я побежала в переднюю, но домофон уже смолк, видимо, кто-то впустил пришельца в подъезд. А может кто-то просто по ошибке нажал не на ту кнопку. Я прислушалась. Явно ошибка, и слава богу. Я бегом вернулась к компьютеру. Но тут позвонили в дверь.
У нас на этаже шесть квартир и холл отгорожен железной дверью. Я вышла, глянула в глазок. Там кто- то стоял, похоже, мужчина, но лица не видно.
– Кто там?
– Олеся, откройте, это Матвей…
Накликала!
– Кто? – испуганно переспросила я.
– Матвей Розен!
Я открыла дверь. Он стоял с каким-то пакетом в руках, без цветов, сразу отметила я. Лицо у него было крайне смущенное.
– Как вы меня нашли? – не придумала я ничего умнее.
– Легко! Вы позволите войти?
– Ну да… Заходите, хотя я не понимаю…
– Бросьте, все вы прекрасно понимаете. И я уверен, что вы меня ждали!
– Ни сном, ни духом! Но раз уж пришли…
Он вошел за мной в квартиру.
– Как у вас красиво… и неожиданно… Эти зеленые шкафы…
– Хотите чего-нибудь?
– Хочу!
– Чаю? Кофе?
– Нет, благодарю.
– Так может виски или коньяку?
– Нет, спасибо.
