– Георгий Алексеевич! Это Петр!
– Петя, наконец-то! Ну что? Получилось?
– Можно сказать, нет, не получилось!
– Совсем? – упавшим голосом спросил Скуратов.
– Не совсем, но… Узнали только, что второй Саабщик ни в чем вроде бы не замешан. Он просто старый Марьянин друг, еще со школы. Одним словом…
– Погоди, Петя, а пленка-то есть?
– Есть!
– В таком случае, может, я приеду сейчас и заберу ее? А заодно и тебя домой отвезу, как ты на это смотришь? Спроси у Вероники Леопольдовны, она не возражает?
– Вероника Леопольдовна, Георгий Алексеевич спрашивает, можно ли ему сейчас приехать за пленкой?
– Да ради Бога!
– Приезжайте, Георгий Алексеевич!
Когда Петька повесил трубку, Вероника Леопольдовна вздохнула:
– Ах, мне его жалко! Он, по-видимому, любит эту Марьяну, а она…
– Но она все-таки его не убила.
– Однако знала, что его ждет, и промолчала! Так что, если бы не вы…
Скуратов появился всего минут через двадцать. Он был бледен, взволнован.
– Вы позволите мне прослушать пленку прямо сейчас? – обратился он к хозяйке дома.
– Ну, разумеется!
Она провела его в комнату, где проходил сеанс, усадила в кресло и принесла магнитофон.
– Какая потрясающая птица! – воскликнул Скуратов при виде Рудика, неподвижно сидевшего на краю стола.
– Рудик красавец! Рудик красавец!
– А почему он у вас без клетки?
– Он всего час назад залетел ко мне в форточку. Мы с Петей уже расклеили объявления.
– Жалко его отдавать!
– Мне тоже жалко, – призналась Вероника Леопольдовна, – но что поделаешь. Петя мне сразу сказал: а может, где-то люди из-за него плачут.
– Тоже верно, – согласился Скуратов.
– Я вас оставлю, это лучше слушать без посторонних.
И Вероника Леопольдовна вышла на кухню, где Петька по телефону договаривался с бабками о том, что сегодня вернется ночевать домой, благо знакомый Вероники Леопольдовны отвезет его на машине.
– Петька! – рассердилась баба Маня. – Ты что мне голову дуришь? Опять какие-то опасные дела?
– Да что ты, баба Маня! Просто мне завтра в школу, а в такую погоду утром ехать… Это когда же надо встать!
– А раньше ты что думал?
– Раньше я думал, что придется поздно возвращаться одному, а сейчас меня отвезут. Ну, баба Маня, не сердись, я к вам как-нибудь в субботу приеду и останусь ночевать!
– Ладно уж, шалопут! Одна морока с тобой! Только ты уж забеги к нам, я дам тебе для мамы варенье!
Когда он вернулся от бабок, Скуратов уже ждал его на кухне у Вероники Леопольдовны.
– Ну что, Петя, поехали?
– Поехали!
Они простились с хозяйкой и ушли. Петька подавленно молчал. Уже в машине Георгий Алексеевич сказал:
– Не страдай! Все не так плохо. Кое-что я для себя уяснил. А теперь послушай, что я тебе скажу: я очень тебя прошу оставить это дело. Им займется милиция! Да она уже им занимается, и кстати сказать, с твоей легкой руки. Я убежден – не сегодня завтра все прояснится. А тебе лучше вернуться в школу и выкинуть всю эту историю из головы. Имей в виду, я не столько прошу, сколько требую! Твое вмешательство на этом этапе может все только испортить.
Петька хотел было обидеться, но вспомнил об «интеллектуальной гадалке». Обижаться надо было только на самого себя.
– Я бесконечно тебе благодарен, я вполне понимаю, что мог бы по крайней мере дважды загреметь на тот свет, если бы не ты и твои друзья, и потому обещаю, что, как только что-то прояснится, я тебе все расскажу. Ты мне веришь?
– Верю!
