ушел ото всех в штабной сортир, закрылся, и его там долго и мучительно рвало над умывальником.
Немного придя в себя, Тристан обратился к Перинису, неожиданно назвав слугу его исконным прозвищем:
– Слышь, Пенис, пойди отвлеки охрану Изольды. Я хочу поговорить с ней через окно.
А под окном Тристан вспомнил, как не однажды развлекал Изольду в лесу умелым подражанием голосам разных птиц, перебрал в памяти те трели, которые ей больше всего нравились, да и запел соловьем. Соловей среди зимы – очень эффектно. Изольда выглянула почти сразу, мгновенно догадалась, кто это, тем более что слухи о прибытии Тристана уже дошли и до нее.
– Маша! Я решил не заходить сегодня. Я прав?
– Конечно. Хотя мне очень, очень плохо без тебя.
– Мы уплываем завтра на рассвете, Маша. По-другому нельзя.
– Я это знаю, Ваня. Знаю. Ты не потерял моего кольца?
– Вот оно! Я все помню. Я буду присылать тебе весточки. Обязательно, Маша! Все еще будет хорошо! Тебя никто больше не обидит. Король Марк верит тебе, как никогда. Удивительный дурак! Правда?
– Они тут все дураки, Ваня. А у меня осталось две сигареты. Хочешь, покурим?
– Конечно!
Она прикурила обе и бросила зажженную сигарету вниз. Тристан поймал на лету этот своеобразный воздушный поцелуй. Первая же затяжка ударила в голову, точно он вдруг превратился в маленького мальчика, каким был много-много лет назад, когда впервые, стянув у деда папиросу, пробовал курить.
– Голова кружится, – пожаловалась сверху Маша.
– Это от сигареты.
– Не только, – поправила она.
– Да, наверное, – согласился Иван. – Пора уходить. Вернешь мне Лушу?
– Конечно, теперь она нужнее тебе. Пусть Курнебрал подойдет утром. Собака всегда спит вместе со мной.
– Почему же она сейчас не чувствует, что я здесь? – удивился Иван.
– Потому что Перинис держит ее за ошейник в соседней комнате. Ваня, тебе действительно пора идти.
– Пора, – сказал он. – До встречи, милая!
И ему показалось вдруг, что за углом замка сигналит машина. Или это пароход на пристани дает предупреждающий гудок?
Какой гудок? Какой сигнал? Ты с ума сошел, Иванушка! Это же просто корова ревет на скотном дворе – протяжно, жалобно, по-зимнему тоскливо.
На этом заканчивается
вторая часть новейшего скеля
о Тристане и Изольде.
Мезолог второй,
или
еще один рем-скель
Король Артур, единственный сын доброго Утера Пендрагона и властитель всей Логрии, вышел во дворик своего замка в Камелоте и увидел, что подаренный ему накануне меч лежит перед самыми воротами на большой каменной плите и придавлен огромной наковальней. Артур подошел, подергал – хоть бы хны! Будто приварился меч к наковальне. Загрустил король.
Но тут на удачу выходил из дворца сэр Тристан Лотианский и Корнуолльский, сын славного Рыбалиня Кагнинадеса – то ли свиней собрался пасти, то ли прекрасную принцессу из гнусных лап очередного чудовища вызволять. Артур окликнул его и попросил:
– Тристан, подмогни!
– С нашим удовольствием, сэр Артур, вам всегда готов прийти на помощь!
Подошел поближе и спрашивает:
– А это что же, тот самый Эскалибур?
– Да нет, Тристан, Эскалибур всегда при мне, я его по молодости лет сам из-под наковальни вытащил. То есть тьфу! Что же я говорю такое! Из-под наковальни я какой-то другой клинок тягал, а меч Эскалибур мне же Леди Озера вручила, собственной персоной. Видишь, старым становлюсь, простые вещи путать и забывать начал. А в те-то времена как мне все легко удавалось! Прошли, наверное, мои лучшие годы, ничего не поделаешь. Однако ближе к делу. Вот этот меч, он тоже, брат, непростой. Называется Грам. Сам великий колдун Регин выковал для кого-то из Нибелунгов. А вчера у меня ребята из Исландии на переговорах были, вот – привезли в подарок. И представляешь, какой-то козел придавил клинок здоровущей этой наковальней.
– Все понятно, сэр. Держитесь за рукоять, – говорит Тристан, – а я наковальню-то и приподыму.
– Погоди, достойнейший рыцарь острова Британии, – удивился король Артур. – Да неужели ты не сможешь его одной рукою вырвать из-под груза?
– Смогу, – говорит Тристан, – да только глупость это несусветная. Вы уж мне поверьте. Меч Грам – это
