– Ольга Марковна, постарайтесь сохранять самообладание. Вам будет нелегко услышать то, что я сейчас сообщу.
Ох, уж этот садистский обычай готовить человека к страшному известию!
– Ваш муж Разгонов Михаил Григорьевич погиб. Он убит неизвестными лицами.
– Кого? – вырвался у Белки идиотский вопрос.
Она все еще автоматически продолжала думать, что это Миха натворил чего-то.
– Вашего мужа Разгонова Михаила Григорьевича, – повторил майор, изменяя падеж, – убили при еще не до конца выясненных обстоятельствах.
– Где? – выдохнула Белка, словно это было теперь самым главным.
– В городе Старице Калининской области.
Белка помолчала. Потом задала совсем глупый вопрос:
– Почему?
– Ольга Марковна, я понимаю, как вам сейчас тяжело. Я вам соболезную, но, пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Сегодня, не позднее семнадцати ноль-ноль, вы должны явиться в морг больницы МПС для опознания тела. Запишите, пожалуйста, как ехать и кого спросить.
– Уже пишу, – сказала Белка, поскольку блокнот и что-нибудь пишущее всегда держала рядом с телефоном, и не чувствуя карандаша в онемевших пальцах, нацарапала продиктованный адрес на листке.
– А завтра, в двенадцать ноль-ноль, я жду вас у себя на Петровке. Пропуск уже заказан. Скажите, что вы к майору Кондратьеву. Не забудьте паспорт. И еще. Я должен предупредить вас. Лицо вашего мужа будет несколько трудновато узнать. Понимаете, он был убит тремя выстрелами в голову. Из крупнокалиберного оружия. И последнее. Запишите мой телефон. Если вдруг возникнут вопросы.
Белка не помнила, как закончился этот разговор. Она даже не помнила, как вставала за сигаретами и зажигалкой. Но теперь она сидела на краешке незастеленного дивана, курила одну за одной, стряхивая пепел на ковер и не могла плакать. Плакать было нечем, словно это у нее исчезло напрочь лицо, словно это ей в голову попали три пули крупного калибра.
Что в таких случаях полагается делать? Завешивать черным зеркала? Молиться Богу, в которого никогда не верила? Рвать на себе волосы? Обзванивать родных и друзей? Она никак не могла сообразить, кому следует звонить в первую очередь, и поэтому позвонила Майклу. Тот, по счастью, оказался дома.
– Салют, Майкл. Миху убили.
– Что?
– Я говорю, Миху убили.
– Кто? – Майкл всегда даже в состоянии полной ошарашенности правильно выбирал ключевой вопрос.
– Не знаю. Я завтра иду к следователю.
– Ты из дома звонишь?
– Да.
– Сиди и жди. Я сейчас приеду.
Белка собиралась ехать в морг на такси (о троллейбусах и метро страшно было подумать), но Майкл согласился отвезти ее. Сначала Белка, конечно, разревелась, едва начав рассказывать о телефонном звонке с Петровки, потом по наущению Майкла выпила полстакана водки и пожевала бутербродов с кофе.
– Пока не надо никому звонить, – объяснял Майкл уже в дороге. – Вот договоришься обо всем в морге, съездишь в похоронное бюро, тогда и начнешь сообщать людям. А еще лучше уже после Петровки. Ведь тебя же все задолбают вопросами.
– Послушай, Майк, а можно будет найти тех, кто его убил?
– Я же сказал, постараемся.
– Но ведь это же больших денег стоит.
– Не знаю, может быть, и не очень больших. А справки навести можно вообще за бесплатно. Через хороших знакомых. Я же тебе сказал, я займусь этим.
– А милиция может найти убийц? – спросила Белка.
– Менты? Вряд ли. То есть настолько вряд ли, что можно просто об этом не думать. Сейчас вообще мало кого находят, а тут убийство-то совершенно идиотское. Либо в результате случайной драки, либо – что еще более вероятно – по ошибке. Оружие уж больно серьезное было.
Майкл помолчал, внимательно глядя в зеркальце заднего вида.
– Нет, ну конечно, допустим, убийцу возьмут по другому делу, а заодно всплывет это. Правда тебе о нем могут и не сообщить. То есть скорее всего не сообщат. Да и зачем тебе? Не понимаю. Мстить, что ли, будешь?
– Буду, – сказала Белка. – А что мне еще делать?
– Ох, все вы бабы – ненормальные! – вздохнул Майкл. – Логика-то какая в этой мести?
– Ну, можно не просто мстить, можно шантажировать. Пусть хоть заплатит, сволочь, материальную компенсацию. От государства-то этого все равно не дождешься ни копейки.
