шофером, только охрану сняли.
Был уже самый конец декабря. Победа коммунистов ничего в реальной жизни не изменила. Разве что метро, на котором Белка теперь не ездила, подорожало почему-то в полтора раза. Ларионов продолжал мелькать по телевизору. Майкл давно подлечился и тихо занимался своей коммерцией. С Количем общаться перестал. Белка, разумеется, тоже.
Неожиданно ей позвонили из довольно крупного издательства и попросили разрешения на переиздание Михиной 'Подземной империи'. Мол, с возвращением на политическую арену красных, книга вновь становится актуальной. Белка не без гордости дала им разрешение и договорилась о встрече на предмет обсуждения гонорара.
Близился Новый Год, и уже казалось, что все кошмары позади, что больше никого не убьют и жизнь войдет наконец-то в нормальное русло. Но тридцатого вечером в дверь позвонили.
– Кто там? – спросила Белка.
– Я друг Евгения Кузьмина, сообщили из-за двери. – А еще я хорошо знал вашего мужа Миху и Олега Зарайского.
Чувствовался некоторый избыток информации, особенно в слове 'Миха'. Поэтому, прежде чем открыть, она вынула из стенного шкафа куртку, в кармане которой держала пистолет, и быстро надела ее.
'Боже, какая глупость! – подумалось тут же. – Ведь в квартире Рюшик, родители…'
Очень длинный и очень худощавый лет пятидесяти человек шагнул через порог и сразу протянул ей красную книжечку.
Прочла она немного, но зато самое главное: федеральная служба безопасности. Приплыли. Самое время открывать стрельбу.
Но фээсбэшник был какой-то очень неправильный. Он по-интеллигентски неловко переминался с ноги на ногу, щурился, виновато стряхивал на пол снег с рукавов простенькой курташки, и наконец сказал:
– Дорогая моя Белка, если ты хочешь жить, очень быстро доставай оригиналы пленок Шайтана и Зарайского, одевайся и поехали. Если мы прямо сейчас не дадим их послушать кое-кому, уже завтра утром господин Высокий Шеф Ларионов со товарищи может въехать в Кремль на танке. Собирайся, Белка.
Рюшик уже стоял рядом с матерью, хватая ее за рукав и монотонно повторяя:
– Мам, ну, мам…
И родители вышли из комнаты, услышав незнакомый голос. Остановились в дверях и робко сказали почти одновременно:
– Здравствуйте.
Кот Степан пришельца воспринял спокойно, очень мирно мурчал и терся Белке об ноги.
– А как же они? – спросила Белка.
– Им уже оформлены загранпаспорта, – не совсем понятно объяснил интеллигентный чекист, напоминавший больше врача или профессора университета. – Даже на кота справка есть. Я все потом объясню, Белочка, ну, некогда же, некогда сейчас, кассеты давай, ради Бога!
И Белка полезла на антресоли.
ЧАСТЬ ПОСЛЕДНЯЯ
НОВЫЙ ГОД НА БАГАМАХ
Каб не мой дурак, так и я б смеялась!
Дядя с гармошкой
– Ну, вот и сбывается твое пророчество, – поведал мне Тополь еще в самолете.
– Какое пророчество? – не понял я. – Насчет полного развала всей нашей лавочки? А я ведь предупреждал: я всегда опаздываю по большому счету, меня в дело брать нельзя, не к добру это…
– Да пошел ты!.. – беззлобно выругался он. – Я о другом. Помнишь, как ты мне в Лондоне сказал, когда мы тебя в 'кругосветку' отправляли, что Новый Год встретишь на Багамах. А никакие Багамы тогда не планировались.
– Почему же сейчас Багамы?
– Место хорошее…
А место оказалось действительно хорошее. От Нассау не больше сотни миль. И зачем мы летели вертолетом? Можно было по морю прогуляться. Чудный крохотный островок в гряде Эксума между большим изрезанным проливами Андросом и длинным узким островом Кошка. Или Кошачьим? Как правильно перевести 'Кэт'? Географические названия не переводят, я знаю, а мне вот захотелось.
Как назывался наш островок официально, я так и не выяснил. Его купил Базотти еще в шестидесятые годы, называл для себя островом Марио и выстроил там поначалу обычную курортную резиденцию, а затем укрепил ее, превратив в настоящий опорный пункт с гигантским бункером, ракетными установками системы ПВО, причалами для патрульных катеров и канонерок, вертолетной базой. И все это поразительным образом не испортило первозданной красоты острова: чистые, сверкающие платиновым блеском пляжи, вечно- зеленые рощи, живописные скалы. Все военные на острове оказались черными и удивительно молчаливыми, хотя, конечно же, говорили по-английски. Губернатор острова, он же командующий военной базой не совсем черный Диего Гонсалес был предупрежден о нашем прибытии и встретил очень радушно.
Еще радушнее встретил нас прилетевший двумя часами раньше Шактивенанда. Лысый, босой и какой-то особенно смуглый на фоне почти белого песка, он вышел из мангровой рощи в своей оранжевой тоге и с баяном через плечо. Поразив всех виртуозной игрой на этом не очень тибетском инструменте, гуру запел голосом Леонида Утесова страшно популярную в пятидесятые годы песню:
