— Где вы были в это время? — не отставал Харалд.
Герман поднял голову.
— Что вы сказали? В двадцать двадцать? То есть в половине девятого? Я был в Юридикуме.
— Но вы только что сказали, что сидели дома и работали!
— Да. — Герман отбросил волосы со лба. — Простите. Я хотел сказать, что сначала был в Юридикуме. Отправился туда после следственного эксперимента. А потом пошел домой.
— Когда вы ушли из Юридикума?
— Не помню. Я пробыл там недолго. Только забрал материалы, нужные для работы дома. Должно быть, я ушел оттуда еще до девяти.
— Вы пошли прямо домой?
— Да, прямо домой.
— А потом выходили из дому?
— Около двух ночи, — мрачно буркнул Герман. — Я искал Марту. Вечером она всегда возвращалась домой. Всегда. Я боялся, что с ней что-то случилось.
Харалд хотел что-то сказать. Но я сделал ему знак помолчать.
— Послушай, Герман, — начал я. — Эрик Бергрен утверждает, что видел тебя возле «Каролины» вчера вечером примерно в половине десятого.
Герман выпрямился и взглянул на меня отсутствующим взглядом.
— То есть когда убили Марту?
— Ну, мы еще точно не знаем, когда ее убили, — заметил Харалд. — Но, во всяком случае, это не исключено.
Глаза Германа превратились в маленькие щелочки. Он исподлобья взглянул на Харалда.
— А что Эрик делал так поздно возле «Каролины»?
— Эрик утверждает, что якобы договорился встретиться с Мартой в половине десятого возле филфака. Но она не пришла.
— Вот оно что! — воскликнул Герман. — Значит, все-таки Эрик!
— Вы видели вчера вечером возле «Каролины» машину Петерсена? — неожиданно спросил Харалд.
Это была грубая ловушка. И Герман в нее не попался.
— Я не был вчера вечером возле «Каролины»! Вы сами говорите, что там стояла машина Йосты!
— Почему Эрик утверждает, что видел тебя возле «Каролины», если тебя там не было? — спросил я.
Герман зашагал по комнате.
— Он не мог видеть меня возле «Каролины». И не мог встретить Марту возле филфака!
Харалд быстро взглянул на меня и незаметно сделал знак, чтобы я молчал.
— Почему же доцент Бергрен не мог встретить вашу жену возле филологического факультета?
— Потому что в половине десятого… — начал Герман. — Потому что…
Окурок обжег ему пальцы. Он бросил его в керамическую вазу.
— Так почему же? — спросил Харалд.
Герман сел в кресло.
— Потому что в половине десятого я сам искал Марту на филфаке. И ее там не было.
Теперь Герман рассказал все, что с ним случилось в тот злополучный вечер. Из Юридикума он действительно пошел домой, а когда пришел, оказалось, что Марты нет. Тогда он и заподозрил недоброе. Убедив себя в том, что подозрения не безосновательны, он выбежал на улицу, вскочил в автобус, пересел в другой и вышел на остановке возле Валленбергсвейен, прямо напротив филологического факультета. Воспользовавшись своим ключом, он открыл двери и вошел, но Марты нигде не было. Тогда он отправился домой пешком в надежде, что она уже вернулась. Однако пошел не по Тунбергсвейен через Английский парк мимо «Каролины», а по Виллавейен прямо к Энчепингсвейен. Избрав такой маршрут, он мог довольно долго наблюдать всю улицу возле филфака. Правда, никого из знакомых он не встретил.
Харалд, казалось, был вполне удовлетворен тем, что услышал от Германа, и перешел к совершенно другим вопросам.
— Что вы знаете о харофине? — спросил он.
— О харофине? — переспросил Герман. — Что это такое?
— Вот об этом я вас и спрашиваю, — спокойно заметил Харалд.
— Это не тот ли крысиный яд, которым отравили Манфреда?
Харалд кивнул.
— Больше я ничего о нем не знаю, — заверил Герман.
— В чем вы были, когда пришли в «Альму» во вторник утром?
Герман попытался вспомнить.
— В пальто… Я повесил его в вестибюле.
— И все? — спросил Харалд.
— Я почти никогда не ношу шляпу.
— Галоши?
— Ну конечно. Галоши.
— Они у вас здесь? — спросил Харалд.
— Разумеется, а где же им еще быть? Стоят в прихожей.
Вальграв принес галоши. Совершенно обычные, без всяких меток, на сорок второй размер.
— Вы уверены, что это именно ваши галоши и вы ни с кем не поменялись?
Герман внимательно осмотрел галоши.
— По-моему, мои, — сказал он. — Но когда речь заходит о галошах, всегда возникают сомнения.
— Ладно, — протянул Харалд. — Сколько сейчас времени на ваших часах? Только точно.
Герман недоуменно посмотрел на него и пожал плечами.
— Одиннадцать двадцать четыре и… тридцать секунд.
— Ваши часы отстают на пять минут, — сказал Харалд. — Вы проверяли их вчера?
Этого Герман вспомнить не мог… Напоследок Харалд спросил его, не рассказывала ли Марта чего- нибудь такого, о чем предпочла умолчать во время следственного эксперимента. Герман сказал, что ничего особенного она не рассказывала. И сам ничего не мог прибавить к тому, что уже было известно.
Как и всегда, немного витиевато Харалд поблагодарил Германа за помощь следствию. Потом выразил сожаление, что допрос оказался слишком длинным, и удалился в сопровождении Вальграва. Тот обернулся в дверях и бросил последний взгляд на Дафниса и Хлою. Герман снова опустился в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Я молча смотрел на него.
— Каким образом у тебя оказался ключ от подъезда, где живет Эрик Бергрен? — спросил я.
— Очень просто, — вздохнул он. — Сначала я не знал, откуда этот ключ. Я нашел его в вещах Марты вчера вечером. И решил попробовать при первом же случае. Оказалось, что он подходит к дверям дома, где живет Эрик Бергрен. И тогда я, конечно, подумал, что она у Эрика. Потому что у него горел свет… Послушай, ты тоже думаешь, что я убил Марту?
— Я? Ну что ты… как ты мог подумать…
— А твой брат думает, что убийца я. Я видел это по его лицу.
Я попытался протестовать, но Герман перебил меня.
— Я ее не убивал, — прошептал он. — Как я мог ее убить? Ведь я любил ее.
Я долго молчал, потом все же спросил:
— Чем я могу тебе помочь?
— Ничем. Иди домой. Спасибо, что зашел. А я буду работать.
Я удивленно взглянул на него.
— Я должен работать!
Он встал и проводил меня до дверей.
