Но Брэди подтвердил свою мысль:
— Ты будешь действовать как ее помощник. Будешь сопровождать ее всегда и везде. Леди Джули рассчитывает на то, что использование твоих… способностей для защиты другого человека облегчит твое состояние.
Я выпрямился.
— «Другой человек» должен для меня что-то значить. А на леди Элнер, равно как и на интересы Транспорта Центавра, мне насрать. — Я покачал головой, снова начиная психовать. — Как бы то ни было, я прошел через такое количество терапевтических процедур, что этого хватило бы для улучшения состояния всех людей на планете, вместе взятых; но я все еще не способен контролировать пси-зону мозга. Раньше я был в порядке настолько, чтобы, может быть, сделать то, что вы хотите, но сейчас — нет. Если вас на самом деле волнует безопасность леди Элнер, найдите кого-нибудь другого.
На несколько секунд наступила тишина. Затем он сказал:
— Существуют наркотики, которые сделают это возможным. Они заблокируют боль, которая подавляет тебя. Мы можем достать их.
Я уставился в пол.
— Знаю, — наконец сказал я, снова подняв глаза, — и существуют препараты, которые заставят тебя поползать на четвереньках пару-тройку деньков.
Брэди заиграл пальцами, выстукивая на черной поверхности стола немой код, обозначая им свое нетерпение. Потом пристально посмотрел на меня:
— Ты не прогадаешь.
Я снова покачал головой:
— Извиняюсь. У меня уже есть занятие. Вы прервали его. Доставьте меня обратно на «Дарвин». — Я встал.
— Ну, раз ты хочешь… — Брэди откинулся в кресле и хрустнул пальцами. — Твой кредит приближается к многозначительной цифре ноль ноль ноль, а обучение должно быть оплачено в конце семестра. И что ты тогда собираешься делать? — Это не было простым любопытством. Слова попали не в бровь, а в глаз. — Да, — ухмыльнулся он, — мы действительно знаем о тебе все.
Бессильная ярость охватила меня. Три года назад у меня не было ни прав, ни браслета, я даже не существовал для галактической Сети, следящей за жизнью каждого, кто заслуживал внимания, со дня рождения до самой смерти. И мне отплатили за «службу» Федерации, отделавшись от меня: дали право на существование, но не дали права на жизнь — свобода, с которой не знаешь как быть. Да, я был свободен и понимал, что это не может длиться вечно. Но я провел всю жизнь на дне клоаки. Я должен был многое узнать и многое забыть. Мне хотелось выяснить, что же я терял все эти годы. Поэтому-то я и поступил в Космический университет, а обучение в нем стоило дорого.
— Что, не найти остроумного ответа? — спросил Брэди, переходя в наступление. — Ты серьезно думал, что университет — этот склад испорченных привилегиями юных оболтусов — подготовит тебя к жизни в технически высокоразвитом обществе?
Я почувствовал, как мои челюсти сжимаются. Брэди почувствовал это тоже. По его лицу снова поползла улыбка.
— Понимаю, что три года назад ты был дремучим невеждой… Конечно, имея достаточно времени и подготовки, ты смог бы работать, однако нехватка опыта жизни в обществе, вероятно, не позволила бы тебе подняться из низов. Но твое невежество — еще полбеды; ко всему прочему ты — псион. У тебя на лице написано, что ты с Гидры. Мне не надо объяснять тебе, что это значит.
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
— Я не обязан работать на синдикат. — Я боролся со страхом, который рос во мне, страхом, что все сказанное Брэди — правда. Одно то, что ты псион, уже плохо. Все телепаты в той или иной степени носят в крови гены Гидры. В крови, но не на лицах; их смешанная кровь — древняя, забытая история.
— Конечно не обязан. Есть и другие работы. Агентству Контрактного Труда всегда требуется человеческий материал… Ну, ты сам знаешь.
Слова Брэди застали меня врасплох, рука потянулась к запястью, прикрывая еще заметный шрам: след от клейма с опознавательной лентой каторжника. Они впаивали наручник прямо в мясо…
Но шрам уже был прикрыт. Мои пальцы нащупали твердую поверхность браслета. Он существовал. И он был моим.
— Забудь про это, дерьмо. Ты проиграл. — Я встал в последний раз.
Вдруг позади Брэди возникло лицо Джули, огромное, живое, настоящее. Иллюзия ее присутствия была настолько полной, что мне показалось — я могу дотронуться до нее. Серые глаза смотрели прямо в мои. Усталое, бледное, неуверенное лицо… красивое лицо. «Кот», — сказала она, и ее губы тронула тихая улыбка, будто она и вправду могла меня видеть. Я почувствовал, что улыбаюсь в ответ, хотя понимал, что она от меня далеко. Мы не встречались больше двух лет. И сейчас прошлое, как забытая песня, болезненно отозвалось во мне. Всегда ли так будет?
«Я не уверена, что это правильно, — продолжала она, взглянув куда-то вбок — на кого, я не мог видеть. — Ты волен выбирать; я сказала им, что иначе нельзя». Она отбросила со лба длинную прядь темных, как ночное небо, волос, которую тут же подхватил ветер. За ее спиной сквозь кружево листьев и ветвей мерцали солнечные зайчики. Я чувствовал ласковое прикосновение ветра, вдыхал запах цветов и влажной земли… Полная иллюзия. Интересно, где она? В Висячих Садах в верхней части Куарро? Впервые в жизни я почувствовал острый приступ ностальгии. Они не стали записывать Джули в Центре психических исследований, в зловонии и шуме мрачного Старого города. Может, не смогли записать там, а может, не хотели напоминать о нем. И ведь все равно напомнили.
«Они рассказали мне об Элнер. — Глаза Джули потемнели. — Я не вполне поняла их… но если ты можешь помочь ей, Кот, если ты хочешь помочь, сделай это. Пожалуйста. Она — единственная… — Она снова скосила на кого-то глаза, — … единственная в семье, кто любил меня. — По ее лицу пробежала тень: узорчатая тень листьев слилась с темными призраками прошлого… Померкший, тоскующий и тяжелый взгляд. — Она хороший человек. Ей нужен кто-то, кому она может доверять: это ты. Я верю тебе. Я… — Она улыбалась. — Мы скучаем по тебе». — Махнув рукой на прощание, она исчезла.
Стало как будто холоднее. Комната опустела; одному мне и то не было бы так одиноко. Но я не был один. Подняв глаза, я встретил пристальный взгляд, засасывающий, словно омут. Я чуть не попросил прокрутить запись снова и подумал о Брэди: он наблюдал за мной во время сеанса. И я промолчал. Достаточно того, что я увидел.
— Она просила не говорить тебе, — сказал Брэди, — но Центр, который возглавляют Джули и ее муж, тоже на грани банкротства.
Меня передернуло.
— Вы всегда заходите слишком далеко, вы знаете это?
— Поэтому ты здесь.
Я взглянул на солнце — туда, где раньше находилось лицо Джули.
— Вы ходите по краю. Однажды вы оступитесь. — Он улыбнулся. — Я сделаю это ради Джули. Но мне нужны деньги. Мне. Центру тоже. Подпишем контракты. Я скажу, какая сумма меня устроит.
— Конечно. Какую-то часть прямо сейчас, остальное — потом, когда выполнишь задание. Детали оговорим на Земле.
— На Земле? — выдохнул я, как будто меня ударили в живот.
— Там дом Та Мингов. — Брэди фыркнул: я опять развеселил его. — Они придерживаются консервативных взглядов.
«Дом». Как странно звучит. Я посмотрел на свои сапоги, потом снова на Брэди.
— Вы знаете, Б-р-э-д-и, что занимаете не свое место. Вам следовало бы быть вымогателем.
Он усмехнулся:
— Тебе еще предстоит понять, что такое политика, парень.
Глава 2
Когда Брэди закончил убеждать меня, что свободы, включая и мою собственную, в мире не существует, он вытянул в сторону двери руку: так делает фокусник, перед тем как показать очередной трюк.
