же меня не первый год знаете…
— Именно поэтому и не доверяю! Раз так, поплывем оба, и каждый возьмет с собой кого-нибудь еще для гарантии.
Наша шлюпка осталась в Австралии, но капитаны недолго ломали головы над этим вопросом. Выбрав из шести гробов две штуки поцелее, они спустили их на воду в качестве каноэ и отчалили.
С Игорем поплыл Коля. С Пашей — Олег.
Едва стих плеск весел, Витя и я поднялись на мостик и расположились в креслах у борта.
— Ну и влипли же мы, — начал он. — Что будем делать?
Я пожал плечами:
— Нелепо пытаться примирить их сейчас.
— А может, все-таки попробуешь? Ты ведь с Пашей вроде как на дружеской ноге. Он голосует за отделение? Отлично! Отделись вместе с ним. А мы с Игорем останемся. Если что, так хотя бы до войны не дойдет.
— Так-то так, — задумался я. — Вот только…
— Что?
— Да так, ничего. Все думаю, чем может кончиться этот спор. Идея-то хороша, но ведь это — раскол!
— Все равно рано или поздно это произойдет. А так — по крайней мере, у нас будет «свой человек в Гаване».
— Ну, да! Еще чего предложишь? Лучше уж парламент сформировать!
— Тогда точно подеремся… — Он остановился и прислушался. С правого борта вдруг послышался крик.
— Ого-го! — вопил Паша. — Эй, на корабле! Смотрите, что у меня есть!
К бригантине полным ходом приближался белый одномачтовый парусник, слишком большой для прогулочной яхты, но слишком маленький для нормального корабля. Зарифив паруса, суденышко обогнуло бригантину по дуге, и в окошке рубки возникла сияющая Пашкина физиономия.
— Где ты его раздобыл? — прокричал я.
— Нравится? — Пашка расплылся в улыбке. — Там, у берега валялся. Чего он там один лежать будет? Там еще несколько человек хотели его забрать, но я первый нашел. Как же, отдам я им корабль! Он мне и самому пригодится. Дим! Айда ко мне.
— А где Олег?
— Там, скоро приплывет.
Мы и раньше знали, что Паша отличается редким умением находить вещи еще до того, как другие люди их потеряют, но такого не ожидал никто. Суденышко пришвартовалось с правого борта, и Пашка вскарабкался на палубу.
— Вот и решение! — сказал, повернувшись ко мне, Витя. — Теперь у нас два корабля и два капитана.
Я покачал головой:
— Нужен очень веский аргумент, чтобы Игорь согласился отделиться.
Пашку так и распирало от гордости, того и гляди — тельняшка треснет.
— Во какой теперь у меня корабль! Я назову его «Арнольд». Там все на автоматике, мы с Димкой вдвоем запросто управимся, а Хозяин пускай на «Гончей» остается…
Через полчаса прибыл гроб с Командором и Колей, как это нелепо ни звучит. Игорь заинтересовался трофеем, но восторга по поводу отделения, как я и предполагал, не проявил.
— Отделяться? — хмыкнул он. — Еще чего! Зачем?
И тут выяснилось, что у Паши есть тот самый веский аргумент, о котором я говорил.
— Как это «зачем»? — удивленно переспросил он. — Ты же сразу станешь адмиралом!
Игорь озадаченно умолк, затем вдруг расплылся в недоверчивой улыбке.
— Адмиралом? — он подошел к зеркалу, поправил каску и сунул руку за отворот мундира. — Гм! А что! Из меня бы получился хороший адмирал!
— Значит, по рукам? — обрадовался Паша.
— По рукам!
Витя повернулся ко мне, заговорщически улыбаясь.
— Вот видишь, все просто, — с облегчением сказал он. — И овцы сыты и волки целы! Я же говорил… Да что с тобой? На тебе лица нет!
— Ты, я вижу, так ничего и не понял, — хмуро ответил я. — Все стало еще хуже.
— Почему? Игорь теперь адмирал, и ничего не мешает Паше быть капитаном…
— Пашка не капитан! — почти вскричал я в ответ. — Он теперь контр-адмирал. Понятно?
— Так, значит… — с запоздалым пониманием ахнул Витя, — все сначала?!
Под ярким солнцем тропического дня величественно крейсировал строптивый «Арнольд», и я почувствовал, что настоящие беды еще только начинаются.
Глава 9
Свои старые камзолы, кафтаны и короткие штаны Игорь никогда не выбрасывал, они всегда лежали пыльной грудой в каком-нибудь укромном уголке корабля, и свое повышение в чине Паша отметил тем, что утащил пару штук, выбрав те, что покрасивее. Один камзол предназначался для меня, другой — для новоиспеченного контр-адмирала. Я, кстати говоря, тоже автоматически получил повышение, став капитаном «Арнольда».
Эффект от переодевания был, мягко говоря, не очень — кафтан у Пашки треснул в плечах, зато в талии свешивался свободными складками (если фигура Игоря походила на грушу, то Пашка смахивал на перевернутую грушу). После нескольких неудачных попыток пришить рукава на место. Паша в сердцах оторвал их совсем, соорудив себе долгополый адмиральский камзол. Что касается меня, то я изрядно попотел, ушивая обнову, но и только.
Все последующие дни Пашка занимался обустройством нового корабля. Надпись «Доротея» (настоящее название яхты) закрасили, после чего Паша витиеватыми готическими буквами вывел на корме корабля хвастливое «АРНОЛЬД». На носу установили спаренную турельную установку из двух пушек, позаимствованных с «Гончей». В качестве орудийной башни использовали старый бочонок, а вращать ее во время боя должен был непосредственно сам стрелок.
В одной из кают (всего их было три) Паша оборудовал кабинет, поставив туда письменный стол с южной половинкой глобуса и повесив на стену портрет Арнольда Шварценеггера. Помнится, шутки ради я прицепил на стол плакатик, по стилю чем-то напоминающий, как потом сказал Олег, классические японские хокку:
Плакат Паша сорвал и долго еще потом пытался выяснить, кто его повесил, так, впрочем, и не догадавшись.
Я же выполнял на судне всю остальную работу — был капитаном, мотористом, боцманом и поваром, а также, по совместительству, — старшим помощником, рулевым и всеми матросами сразу. Паша осуществлял общее руководство, а во время боя непосредственно вел огонь. На корме оборудовали спортплощадку,
