Его объяснения звучали разумно, но уж слишком легко он придумывал их. Казалось, этот человек говорил ей то, что она хотела услышать. А ведь боль, которую Аллегра видела в его глазах на крепостной стене, была настоящей.
— Неудивительно, что ты не нашел в себе сил казнить мою семью, — сказала девушка, пытаясь спровоцировать его на новые откровения. — Ведь твоя вендетта была всего лишь фантазией. Они все могли бы погибнуть из-за твоего желания.
Его глаза насмешливо блеснули.
— Знаешь, почему я пощадил их, Аллегра? Потому что ты меня попросила. Мне доставляет удовольствие исполнять твои желания.
Она вспыхнула:
— Ты сумасшедший!
— А теперь о твоих фантазиях.
— Ради всего святого, не говори об этом!
Он снова приблизился к ней; его глаза цвета полуночи лукаво сверкали. Остановившись в нескольких дюймах от девушки, пират уперся руками в стену, отрезав ей путь к отступлению.
— Этот твой Принц и я носим одно имя, — доверительно сообщил он. — У нас одинаковый цвет волос, и мы ровесники. Единственная разница в том, что он мертв, а я, как видишь, жив.
— Это уж точно, — отозвалась Аллегра, ощущая легкий озноб.
— И это мое явное преимущество. Поэтому, моя маленькая мечтательница… — Пират начертил узор на ее плече, отчего дрожь пронизала всю Аллегру. — Может, воспользуешься своим ярким воображением и представишь, что я — это он? Я бы с таким наслаждением осуществил твои фантазии и, возможно, превзошел бы их.
Глаза у него сверкали, как у ее принца, когда он приблизил губы к ее губам.
— Ничего не получится, — задыхаясь, вымолвила Аллегра.
— Почему же, моя милая девочка? Его большие руки обхватили ее талию. И почему-то руки Аллегры невольно скользнули вверх по его груди.
— Потому что… — Она замялась. — Ты целуешься, как пират.
— Не всегда, — улыбнулся он и коснулся девушки легко, как крылья бабочки. Головокружительное наслаждение захлестнуло Аллегру, и она слегка приоткрыла губы.
И пират снова стал целовать ее. Слабея с каждой минутой, она почувствовала, что его губы скользнули к уголку ее губ, по щеке, по лбу. Когда они дотронулись до ее уха, он прошептал:
— У меня тоже есть мечта, дорогая, о прекрасной девушке, которая спасла мою душу. И для нее я готов на все. — Он опустил голову и на мгновение замер, но Аллегра понимала, что в нем бушует буря чувств.
— Что такое? — спросила она, прижимая к себе его голову. — Что тревожит тебя, друг мой?
Дрожь пробежала по его телу от этой ласки.
— Помоги мне, Аллегра! Я так несчастен.
Она гладила его обветренную щеку.
— Что я могу сделать для тебя?
— Люби меня.
Воля покинула Аллегру. Закрыв глаза, она прислонилась к дверному косяку и уступила натиску Лазара, сознавая, что ее судьба определилась в тот момент, когда их взгляды встретились поверх костра. Она обхватила Лазара за плечи, а его губы заскользили по ее шее.
— Люби меня! — Он провел руками вниз по ее бедрам. Аллегра ощутила, как его пальцы распускают ее волосы и зарываются в них, услышала, как он шепчет нежные слова. Гребни из слоновой кости выпали из его руки, когда корабль качнуло, их унесло в море, но Аллегре было уже все равно, потому что Лазар вновь припал к ее губам.
Собрав всю свою волю, Аллегра отстранилась от него.
— Нет, нет, я не хочу этого! Я не могу сделать это! — выдохнула она.
— Что сделать, дорогая? Я помогу тебе.
Аллегра растерялась. Тот, кого она всей душой желала ненавидеть — этот красавец, этот преступник, собиравшийся убить ее, — проявлял к ней такую нежность!
— Я не могу подойти к краю, — прошептала она, умоляюще взглянув на него. — Здесь очень глубоко, а я не умею плавать.
Он прижался губами к ладони Аллегры, глядя на нее так, словно хотел многое сказать ей, но не знал, с чего начать.
— Я все равно спас бы тебя.
Затем Лазар отпустил руку Аллегры и ушел, оставив ее наедине с огромным пустынным морем.
Глава 10
— Она влюблена в меня, — сказал Лазар, подходя к парусиновому навесу, сидя под которым викарий что-то писал в своей амбарной книге.
Лазар вытащил из серебряной коробки сигару викария, раскурил ее от лампы и с наслаждением затянулся.
Викарий сверился с часами и с недоумением уставился на него:
— Насколько я помню, два часа назад ты говорил, что она ненавидит тебя.
— О да, разумеется, ненавидит.
— Прошу прощения?
Лазар удовлетворенно хмыкнул:
— Я состязаюсь сам с собой за сердце дамы.
— Я и не предполагал, что тебе нужно ее сердце. — Внеся последнюю запись, викарий захлопнул амбарную книгу, приподнял бровь и взглянул на Лазара.
— Я же не законченный дикарь! — возмущенно отозвался тот.
— Не хочешь ли ты сказать, что твои намерения в отношении сеньориты Монтеверди вдруг стали благородными?
— Конечно, нет.
— Ах так! — неодобрительно воскликнул викарий. — Ну ладно, тогда я задам тот вопрос, которого ты ждешь от меня.
Как это ты можешь соперничать сам с собой из-за одной и той же женщины?
Лазар с ленивой улыбкой изучал свою сигару.
— Сеньорита Монтеверди питает тайную страсть к погибшему кронпринцу. Она любит его и ненавидит меня. Викарий тихо засмеялся и почесал голову.
— И что ты намерен делать?
Лазар выпустил кольцо дыма и задумчиво смотрел, как оно исчезает.
— Я решил на время остаться в ее глазах Дьяволом Антигуа.
— Почему? Ведь ты быстрее уложишь ее в постель, убедив в том, что ты последний из Фиори.
— Знаю, но только так мне удалось успокоить ее. И потом… может, это покажется тебе странным, но я хочу, чтобы ей нужен был я, а не мой тезка, не какой-то романтический идеал…
— Полагаю, любой мужчина будет польщен, завоевав женщину, имеющую все основания ненавидеть его.
— Это не имеет отношения к тщеславию. — Лазар сердито взглянул на викария. — Просто… представляешь, как она будет разочарована, когда узнает правду?
— Разочарована?
— По-твоему, я похож на принца?
Викарий молчал.
— Она заставляет меня так остро чувствовать разницу между тем, кто я, и тем, кем бы мог стать, — признался Лазар. — Похоже, только я и могу составить себе серьезную конкуренцию в борьбе за женщину.
— Ты не так плох, Фиори, — хмыкнул Викарий. — По крайней мере не так плох, как мог бы быть, если бы не появился я и не приструнил тебя. Возможно, тебе стоит рассказать девушке хотя бы о некоторых
