— Дело в том, что в этом мире у людей бывают обязательства большие, чем в состоянии понять девочка из Гэмпшира.
— А, так вы считаете, что я глупа? — воскликнула Элис, соскакивая с кресла.
— Не глупы, а наивны, живете в замкнутом мире. И такая вы мне по душе. Я не хочу сражаться с вами, Элис. В моих глазах вы… — он подыскивал слова, — вы ангел, богиня. Но мои дела не имеют к вам никакого отношения, просто не должны иметь. Если вы хотите быть со мной, вот мое правило — уважайте мою неприкосновенность.
— Неприкосновенность или таинственность?
— Называйте как хотите. Сможете вы прожить с этим хотя бы неделю? Можете попробовать?
Элис скрестила руки на груди и прищурилась. Люсьен подавил вздох, уставившись в стену.
— Итак, подумайте об этом. Я иду обедать. Вы присоединитесь ко мне?
Элис не ответила, только укоризненно посмотрела на него, и тогда он повернулся и вышел.
Когда Люсьен ушел, Элис надулась. Девочка из Гэмпшира! Не задавать вопросов! Он отмахнулся от нее, словно от ребенка, но все равно, как бы ни было это глупо, ей не хочется покидать его. Люсьен ей нужен. То, что он заставил ее остаться здесь, было возмутительно, но почему-то по прошествии времени Элис начала смотреть на это как на восхитительное приключение. Она вспомнила о Гарри, болеющем ветрянкой, и почувствовала угрызения совести. Но ведь у Гарри есть мама и Пег… И потом, то, что Элис сказала Люсьену, было истинной правдой — в сущности, она одинока. У нее есть поклонники, но они ее не понимают и либо слишком поглощены собой, либо туповаты так, что даже не осознают этого. Наверное, она ничем не рискует, если выберет одного из них, но ведь они не вызывают огня в ее крови. А Люсьен Найт вызывает! Может быть, со временем он станет доверять ей и откроет свои секреты.
Так Элис размышляла несколько минут, пока у нее не заурчало в животе. Нужно было действовать. Она направилась к столовой, но тут ее задумчивый взгляд случайно упал на шахматный столик, мимо которого она проходила. К доске никто не прикасался с прошлого утра, когда Люсьен устроил западню ей и Кейро. Взгляд Элис задержался на голове маленького, вырезанного из эбонита черного коня, которым Люсьен взял белую королеву.
Лукавая улыбка изогнула ее губы, когда Элис поняла, что Люсьен оставил себя совершенно отрытым. Если бы он был здесь и увидел, что она делает! Элис взяла скромную белую пешку и осторожно обошла ею черного коня. Он прав, подумала девушка; обретая новую силу и спокойствие, она в защищенном мире. Но спокойная сельская жизнь в Гленвуд-Парке научила ее главной добродетели — терпению.
Терпением, говаривала ее матушка, можно выиграть любое сражение. Даже сегодня этот славный старик, мистер Уитби, предупредил ее, что с Люсьеном ей понадобится все ее терпение — и осторожность. Поставив резную фигурку на ладонь, Элис легонько поцеловала черного коня, потом осторожно поставила его на край доски и с хитрой улыбкой, достойной самого Люсьена, отправилась обедать.
Ролло Грин в ужасе смотрел, как бездушный белокурый великан взглянул в зеркало элегантных апартаментов отеля «Палтни» и еще раз поправил свой белый галстук, после чего сунул заряженный пистолет в кобуру, спрятанную под его черным вечерним фраком.
— Барду, ради Бога, только не в Ночь Гая Фокса! — растерянно сказал Ролло. — Это же праздничная ночь! На улицах будет много народа и детей!
— Ваше дело помогать мне, Грин, а не учить, как поступать, — холодно ответил Барду.
— Послушайте, сэр, я не знаю, как у французов, но в Америке не ведут дела, убивая мирных граждан!
Барду засмеялся, потом отвернулся и направился к Софии. Высокая русская красавица стояла, прислонившись к консольному столику у стены. Руки она сложила на груди, и вид у нее был вкрадчивый, настороженный и таинственный, как у сиамской кошки. Ролло заметил, что в ее миндалевидных глазах промелькнули страх и враждебность, когда Барду подошел к ней, но она уже не пыталась, как раньше, уклониться от знаков его внимания, признав, что этот человек полностью одержал над ней верх. Когда Барду, обхватив ее бедра, привлек ее к себе и уткнулся лицом ей в шею, София слегка поморщилась.
Ролло вздрогнул и опустил глаза. Жаль, что не в его власти ей помочь, но теперь все его силы ушли на улаживание дела, касающегося Ночи Гая Фокса. Праздник костра происходит по всей Англии каждый год пятого ноября, и состоится он через две недели.
Барду все еще скрывал от него свои планы, но Ролло уже начал понимать, что бывший шпион Наполеона задумал совершить гораздо больше того, ради чего его наняли. Очевидно, ненависть Барду к англичанам имела более глубокие корни, чем у недовольных виргинских плантаторов. Они рассчитывали на диверсию, направленную против британской армии или морского флота.
Ролло знал, что, если кто-то не остановит Барду, погибнут невинные люди; и если мир узнает, что группа могущественных американцев стоит за надвигающейся огненной бурей, его президента ждут позор и бесчестье, а страну — ужасающие последствия. Не говоря уже о том, что его личная карьера будет разрушена, поскольку он не выполнит свою миссию.
— Барду, я только прошу вас обдумать время вашей атаки, — льстиво сказал он. — Я уверен, что джентльмены из Виргинии не имели в виду таких радикальных действий против лондонского населения.
— Заткнитесь! — рявкнул Барду, отрываясь от своей любовницы и поворачиваясь к нему.
Ролло широко раскрыл глаза, потому что Барду тремя огромными шагами пересек комнату, схватил его за лацканы и отшвырнул к стене, чуть не пробив ее.
— Я отдаю приказы, ваше же дело им следовать! — проревел Барду. — Не становитесь у меня на дороге, иначе кончите жизнь на дне реки. А теперь убирайтесь отсюда!
От ужаса сердце у Ролло билось с такой силой, будто того и гляди выскочит из груди. После удара об стену все его тело ломило. Он взглянул на Софию. Она смотрела на него, молчаливая и бесстрастная, потом Ролло заглянул в безумные бледно-голубые глаза Барду.
— Я сказал — уходите, — прорычал француз.
Повторения Ролло не потребовалось. Он опрометью выскочил из номера. ***
С минуту Клод Барду смотрел на дверь, которую захлопнул за собой Грин, потом повернулся к Софии.
— Я ему не доверяю.
— Вы никому не доверяете, Барду, даже мне. Вы на это просто не способны.
— Вам — в особенности, — ответил он с хищной улыбкой. — Ступайте за ним сию же минуту.
София подавила раздраженный вздох.
— Это необходимо?
— Я узнаю крысу по запаху. Если он попытается предать меня, убейте его.
— Клод, я не могу убить этого американца. Это ваш канал связи!
— Мне он больше не нужен. Сделайте это, София, сделайте это для меня, — пробормотал он; за его мягкими интонациями скрывалась ледяная угроза.
Она смотрела на него, закипая от возмущения, вынула свой пистолет, проверила его, а потом сунула опять в кобуру на бедре, рядом с ножнами зловещего кинжала.
— Держите меня в курсе происходящего. И еще, София, — добавил Барду, — не пытайтесь сбежать.
— Ни в коем случае, милый. — Она перекинула через руку свой длинный, отороченный мехом плащ и вышла, а закрывая за собой дверь, бросила на Барду хмурый взгляд.
Через несколько минут после ее ухода раздался стук в дверь. «Что за проворный народ эти англичане», — цинично подумал Барду. Он сунул в правый глаз монокль, пригладил коротко остриженные волосы, потом пошел открыть дверь и, пока шел, мысленно превратился в прусского барона Карла фон Даннекера.
Барду не счел нужным рассказать американским богатеям, что он собирается свести кое с кем личные счеты в дополнение к политической мести. Для выполнения первой задачи необходимо, чтобы Итан Стаффорд ввел его в лондонское общество. Они уже два раза появлялись в свете, и Барду начал осторожно наводить справки о своем ненавистном враге. Барду решил, что унижение, которое он испытал после поражения Наполеона, он может проглотить, только приправив его выигрышем в своей личной войне с Люсьеном Найтом. С единственным, кого ему не удалось сломать, — его пленником, который, как это ни
