невероятно, одержал над ним верх.
Уничтожив Люсьена Найта, Барду сумел бы вынести все свои неудачи — провал того дела, которому он посвятил жизнь, позорное отречение Бонапарта, невозможность вернуться когда-либо домой во Францию. Люсьен Найт воплощал все, что Барду больше всего ненавидел в англичанах. Несносная верхняя губа Найта, по-английски жесткая, едва вздрагивала, каким бы пыткам ни подвергал его Барду.
Он не мог жить с мыслью о том, что этому блестящему аристократу, джентльменушпиону суждено прожить длинную счастливую жизнь в стране победителей, на ничтожном островке, в то время как жизнь и будущее Барду разрушены. Барду нужно было выследить своего врага, и для этого Итан Стаффорд ввел его в общество богатых и титулованных лондонцев. Барду нужно побольше узнать о Люсьене Найте, чтобы решить, как его уничтожить. Хотя Барду и держал его в заточении в течение пяти недель, Найт почти ничего ему не сказал. Поскольку физические страдания англичанин выдержал, Барду начал размышлять о том, как можно подвергнуть мучениям его сердце и разум. К несчастью, у Найта не было ни жены, ни детей, но все же у него было четверо братьев и двое из них находились в Лондоне.
Барду был слишком хитер, чтобы напасть на близнеца Люсьена Найта, грозного полковника лорда Деймиена, но вот беспутный лорд Алек, самый младший из братьев, представлялся более легкой добычей. Жаль, что их молоденькая сестра, леди Джасинда Найт, находится в Вене, подумал Барду, направляясь к двери. Она бы прекрасно подошла для его целей. Барду ничего не оставалось, как только использовать женщину, играющую значительную роль в жизни Люсьена Найта. И сегодня он намеревался быть представленным самой последней любовнице своего врага, леди Гленвуд.
Пряча черные мысли за сдержанной улыбкой, он открыл дверь.
— Добрый вечер, мистер Стаффорд. Итан Стаффорд поклонился.
— Фон Даннекер. Вы готовы ехать в Воксхолл?
— Я ждал этого целый день, — ответил Барду. Он накинул на себя плащ и запер дверь номера.
Молодой английский джентльмен, без сомнения, находил все это странным, но у каждого человека есть цена. Если очаровательный мистер Стаффорд и подозревал, что барон фон Даннекер не тот, за кого себя выдает, он был слишком осторожен и слишком полон решимости сохранить свой эффектный дом и замечательную карету, чтобы задавать вопросы.
Спустя несколько минут они торопливо ехали по лондонским улицам в модном экипаже Стаффорда, запряженном четверкой отличных лошадей. Молодой человек был в хорошем настроении, потому что карманы его снова полны золота. Стаффорд продемонстрировал свое умение управлять упряжкой одной рукой на такой безрассудной скорости, что они почти мгновенно оказались на берегу реки и пересели на паром, чтобы переправиться на другую сторону.
Стаффорд показал Барду освещенные фонарями дорожки в парке, где любовники назначали друг другу свидания, когда погода была потеплее, и искусственный водопад, который, по его словам, начинал действовать каждый вечер ровно в девять часов, к удивлению всех, кто это видел. Они прошли в безвкусный центральный павильон, который содрогался от грохота оркестра и сиял красочной иллюминацией. Барду внимательно рассматривал пеструю толпу. Напуская на себя высокомерную отчужденность гордого немца, он оставался при этом неизменно наблюдательным.
— А вот и леди Гленвуд, — прошептал Стаффорд, искоса бросая на Барду лукавый взгляд. — Я же говорил вам, что она обязательно будет здесь.
Барду посмотрел туда, куда кивнул Стаффорд, и увидел пышногрудую полуголую брюнетку с овальным личиком, обрамленным тугими локонами. Охваченный жгучим интересом, Барду поднял бровь. Баронессу окружала группа лебезящих мужчин.
— Какое тело, а? — прошептал Стаффорд, ткнув локтем Барду под ребра.
Барду лукаво посмотрел на него.
— Но я слышал, что она состоит в связи с неким… как его зовут? С Люсьеном Найтом. Вы знаете этого человека?
Стаффорд удивленно заморгал.
— Ну конечно. — Он понизил голос. — Именно на приеме у лорда Люсьена Ролло Грин попросил меня помочь вам.
— Ах вот как? — пробормотал Барду, сдерживая ярость. «Я так и знал — эта толстозадая крыса соврала, заявив, что не знакома с Люсьеном Найтом! Слава Богу, София следит за американцем», — подумал он с отвращением. Во всяком случае, ему хоть иногда везет.
Они, видите ли, устраивают приемы! Эти англичане так надменны, так уверены в своей победе! Когда Барду узнал, что Люсьен Найт живет в своем загородном доме и устраивает приемы, вместо того чтобы быть постоянно начеку, он самодовольно ухмыльнулся. Как только ему удастся установить в точности, где находится Найт и чем занимается, он, Барду, превратится в того, кто контролирует ситуацию, и сможет нанести удар, когда ему будет удобно. Он не намерен нападать на Найта в его загородном доме, потому что преимущество бывает на стороне того, кто находится у себя дома, и глупо предоставлять его врагу. Нет, с помощью леди Гленвуд Барду заманит Найта в Лондон, когда будет готов встретиться с ним.
— Он в нее влюблен? — небрежно спросил он у Стаффорда.
— Ну, очевидно, он так возжелал ее, что увел у родного брата. Я не знаю, любовь ли это, но это что-то да значит, не так ли? Лично я думаю, что она играет ими обоими. — И Стаффорд тихонько добавил: — С таким телом, как у нее, она вполне может это устроить.
Барду пробормотал что-то в знак искреннего согласия. Они направились к этой женщине. Баронесса болтала, быстро шевеля накрашенными губами. Когда они подошли к ее кружку, Барду слегка нахмурился. Женщина болтала слишком быстро, он почти ничего не понимал. Пришлось медленно переводить ее слова в уме.
— Я просто не могла оставаться в деревне. Я попыталась! Попыталась честно, но ведь ребенок может так же легко поправиться в Лондоне, как и в Гэмпшире, не так ли?
Светские хлыщи смеялись и соглашались с каждым ее словом, глазея на ее грудь.
— Когда вы собираетесь привезти в Лондон вашу хорошенькую невестку? — спросил кто-то.
— Ах, бедняжка мисс Монтегю, она очень больна, — сказала баронесса, с сожалением прищелкнув языком. — Она не выходит из своей комнаты в Гленвуд-Парке. Это инфлюэнца. Врач говорит, что ей нельзя будет выходить по крайней мере еще неделю, так что вам, голубчик, придется удовольствоваться мной!
— Леди Гленвуд, — начал Стаффорд, — со мной мой друг, который приехал из Пруссии.
— Из Пруссии, вот как? — И слегка подвыпившие англичане, окружавшие баронессу, одобрительно приветствовали его. — Выпьем за генерала Блюхера!
— Благодарю вас, господа. — Барду чопорно кивнул, ненависть бурлила в нем, а веселые дураки поднимали свои стаканы в честь доблестного прусского генерала.
Стаффорд засмеялся, глядя на это кривлянье, и с аристократическим изяществом кивнул леди Гленвуд.
— Я хотел сказать, что барон никогда еще не бывал в нашей стране, и мне не терпится поразить его красотой английских роз. Я полагаю, что никто лучше вас не произведет на него головокружительного впечатления. Могу я вас познакомить?
— Какой вы льстец, Стаффорд! Ну разумеется. — Баронесса повернула свое сияющее лицо к Барду. Как бы ни был ожесточен этот человек, он сразу же пленился ею.
Пусть она ненавистная anglaise[8], но Барду мгновенно понял, что баронесса принадлежит к его самому любимому типу женщин. И потому может оказаться очень полезной.
— Леди Гленвуд, могу я представить вам барона Карла фон Даннекера из Берлина? — чопорно спросил Стаффорд. — Фон Даннекер, это прекрасная леди Гленвуд.
— Здравствуйте, милорд! Добро пожаловать к нам в Англию, — весело сказала Кейро. — Не знаю, сумею ли вызвать у вас головокружение, как говорит Стаффорд, но я, конечно же, попытаюсь.
— Леди Гленвуд, вам уже это удалось, — возразил Барду, почтительно склоняясь над ее рукой.
— Очаровательно, — прошептала она, — можете называть меня Кейро. — Ее взгляд нагло скользнул по его плечам и вниз по всему телу, потом скрестился с его взглядом в мгновенном взаимном вожделении. — Я всегда восхищалась пруссаками. Они такие крупные, такие сильные. — Худощавый хлыщ с сальными
