По сигналу Арбузика команда корабля выстроилась на палубе. Вдоль шеренги важно прохаживался знаменитый кот Кузя, определенный в корабельные коты стараниями Витьки Ушастика.
Подняли флаг. Он трепетал на ветру – звал к победам и обещал удачу.
Люди аплодировали. Фотограф Топориков щелкал фотоаппаратом.
Директор школы и все учителя были взволнованы. Каждый из них держал по букету цветов, а Нина Константиновна – целых два.
– Арбузик, не явилась Кучерявочка! – шепотом сообщил Бебешка.– Посыльный доложил, что ее только что отвезли в больницу. Предполагают сильное отравление. Какой-то человек дал ей петушка на палочке, а она так любит леденцы, что забыла об осторожности. Жизнь Кучерявочки сейчас уже вне опасности, но врачи предписали ей строгий постельный режим.
– Что же делать? – с тревогой спросил Арбузик.
– Может, возьмем на корабль парикмахера Эпельсинова? Вот он крутится у причала в клетчатом пиджаке. Он взял отпуск и явился сюда с двумя чемоданами. Он просит довезти его хотя бы до ближайшего порта.
– И что ты предлагаешь?
– Давай рискнем. По дороге приглядимся к нему. Он заверяет, что превосходно готовит любые блюда, прекрасно ориентируется по звездам и готов стоять за штурвалом. Кроме того, говорят, он знает несколько иностранных языков…
Бебешка только рукой махнул, а парикмахер Эпельсинов уже взбежал по трапу на корабль со своими чемоданами и, сняв шляпу, поклонился провожающим.
Некоторые женщины сразу же потянулись к платкам.
– Ах, сколько храбрости, сколько благородства! – воскликнула тетя Муза.– Теперь, по крайней мере, все мы будем чувствовать себя спокойней: с нашими детьми поплывет бывалый человек! Он, конечно, будет переводчиком. Ведь на пути будет Европа или что-нибудь в этом роде, где без знания иностранного языка никак не обойтись!
По команде Арбузика стали поднимать якоря, крутя ворот. Пожарники заиграли прощальный марш. Главный пожарник надел каску и отдал честь.
Оттесненный толпою, в сторонке стоял дядя Ваня. Он улыбался счастливо – верил, что дети делают нужное и благородное дело.
– А они недопустимо рискуют“– сказал кто-то в толпе, когда заработали моторы и „Освободитель“ отвалил от причала.– Они здорово рискуют. Лично у меня одна шея, и я не стал бы рисковать ею.
– Зато все они счастливы, а мы с вами до сих пор не знаем, что такое счастье, – возразил другой человек.– Их провожает весь город. Нет, что там ни говорите, жизнь человеку дается один раз, и он непременно должен совершить героический подвиг! Все исчезает, подвиги остаются.
– Если бы не было героев, мы бы не знали, что такое история, – задумчиво сказал третий человек.– Да и не было бы истории, пожалуй… Вот я, знаете, взялся написать про свою жизнь. Дня два промучился, но не вспомнил ничего, кроме завтраков, обедов, ужинов и своего дня рождения. Удивительно, куда девались прожитые дни?…
Идти на парусах по извилистой и узкой реке было невозможно. Все по достоинству оценили прозорливость дяди Вани, поставившего на корабль бензиновые моторы.
„Освободитель“ быстро продвигался вперед, нигде не задерживаясь. Плыли даже ночью: освещенные бакены, большие поплавки, указывали фарватер – путь, по которому должны двигаться суда, чтобы не наскочить на мель.
Арбузик и Бебешка почти безотлучно находились на капитанском мостике, стараясь организовать дружную работу всех ребят.
– Я полечу разведать дорогу перед выходом в открытое море, – сказал Арбузик.– Но об этом пока молчок.
Оранжевый ракетоплан был спрятан в специальном отсеке трюма. На двери отсека повесили на всякий случай замок.
.– Я очень беспокоюсь, – сказал Бебешка.– Разыскать дорогу непросто. Плохо, очень плохо, что мы не знаем толком, куда плывем!
– Не беспокойся, все будет хорошо, – заверил друга Арбузик.– Мы знаем, зачем плывем, – это гораздо важнее. На всякий случай помни: если я не вернусь через три дня, значит я попал в беду и ждать меня больше не нужно. Выходите в море без меня.
В рубку постучался Саня Картошкин. Приложил палец к губам, показывая, что у него секретное сообщение.
– Арбузик, – тихо сказал он, – каждый день я ловлю передачи какой-то странной радиостанции. Она будто сопровождает нас. Мощность ее передач нисколько не изменяется.
– Что это за передачи?
– Не знаю. Они зашифрованы. Оставшись одни, Арбузик и Бебешка посмотрели друг на друга.
– Кажется, враги не оставили нас в покое, – сказал Арбузик.– Теперь все надежды на ракетоплан!
Он вызвал Пантелеймона, корабельного боцмана.
– Проверь, пожалуйста, надежно ли закрыт ракетоплан!
Через некоторое время в рубку вбежал растерянный Пантелеймон.
– Арбузик, вот ключ от специального отсека, который ты мне дал! Я не смог открыть замок: он поврежден! Кто-то пытался взломать дверь, но это ему пока не удалось! Возможно, преступнику помешали…
– Немедленно приставить к отсеку двух часовых! Установить круглосуточное дежурство! Ракетоплан следует беречь как зеницу ока!
Пантелеймон ушел.
– Все ясно, – сказал Бебешка.– Враг пробрался на борт корабля, и поддерживает постоянную радиосвязь со своим центром!
– Кого ты подозреваешь?…
Эпельсинов быстро завладел всеобщим доверием. Он постоянно шутил, не скупился на добрые советы. Каждый считал неудобным обидеть его, и потому Эпельсинов добился, что его поместили в отдельную каюту.
Как-то Арбузик присел возле раскрытых окон камбуза – корабельной кухни. Эпельсинов готовил обед, ему помогали поваренок Витька Ушастик и два дежурных матроса. Стучали ножи, пахло борщом и кашей. Эпельсинов громко говорил:
– Все вы самые настоящие салаги! Вы думаете, что горячее желание способно заменить умение? Как бы не так! За месяц освоить профессию моряка – ха-ха-ха! Я не уверен даже, знают ли ваши капитаны, куда мы плывем!…
Арбузик не шевелился. Ему было стыдно, что он невольно подслушивал чужой разговор. Но ведь он отвечал за корабль и его команду, так что мнение людей было ему не безразлично.
– Мы плывем в бывшую страну зеленохвостых, – сказал один из матросов.
– Известно ли вашим капитанам, где эта страна? Извините, я сильно сомневаюсь, – засмеялся Эпельсинов.– Я всех вас люблю и ничего от вас не скрываю. Признаюсь вам, я очень любопытный человек. Таким уж сотворила меня природа. Однажды я зашел в штурманскую рубку, надеясь перекинуться словом со своими друзьями, – и что же? Я увидел карту, на которой курс корабля был проложен до выхода в океан. А дальше? Куда мы поплывем дальше? Я спрашивал многих – все пожимают плечами…
Арбузик рассказал об услышанном Бебешке.
– По-моему, рыжий кок ищет недовольных среди команды и хочет узнать больше того, что ему положено, – заключил Арбузик.– Не лежит у Меня душа к этому человеку!
– И мне он кажется подозрительным, – согласился Бебешка.
После обеда, когда Эпельсинов, любивший поспать, заперся в своей каюте, Арбузик позвал Витьку Ушастика.
– Ушастик, с тобой можно говорить об очень серьезных вещах?
– Думаю, можно.
