порядок.
– Здравствуйте, – как всегда официально поздоровалась она. – Хорошо, что подъехали. Работа сдана в критические сроки и на переделку времени в обрез.
– А так ли необходима переделка? – поинтересовалась я.
– Необходима, – отрезала Неволькина, и я с горечью поняла, что в чем-нибудь прогнуться придется. – Меня, как я уже сообщила, не устраивают три четверостишия. Начну по порядку.
Предвкушая «разбор полетов», я внутренне сгруппировалась.
– Первое: «Одеяльце под бочок мама подоткнет, поцелует в пяточок, песенку споет!»
– И что же вас здесь не устраивает? – с искренним недоумением спросила я.
– Режут слух два момента: «подоткнет» и «поцелует в пятачок», – заявила чувствительная к изящной словесности Неволькина.
Я аккуратно начала оборону:
– Извините, Тамара, но стихи ведь к картинкам, верно?
– Верно.
– Тогда скажите, будьте добры, что, по-вашему, изображено на картинке, к которой написан стишок?
Тамара пожала плечами:
– Свинья укрывает одеялом поросят и целует их в мм-м… пятачки, – неохотно признала она.
– Вот я и не стала называть пятачки носиками. А одеяльце мама-свинка поросятам именно что «подтыкает», я лишь описала процесс. Предоставьте другую картинку, опишу ее в стихотворной форме. Однако против художественной достоверности грешить не стану, – победоносно завершила я.
– Мм-м, да… Неудачный рисунок, подумаю над вашим предложением, – не сдалась Тамара. – Но никуда не годится следующее четверостишие: «Под могучим под стволом спрятался ежиный дом, лишь ежата с мамой знают, до чего уютно в нем».
– А в нем что не так?
Претензии Тамары неизменно становились для меня откровением, я никогда не могла представить, что именно ее не удовлетворяет.
– Это же детские стихи, а вы: «Под могучим, под стволом…» – с укоризной заметила она.
– Ну и что? – все так же не понимала я. – Ствол-то на картинке могучий! А норка – под ним. У ребенка появляется ощущение покоя, защищенности…
– Неужели вы не слышите? Возникают явные фаллические ассоциации! – подивилась моей тугоухости Неволькина.
У меня в прямом смысле отвисла челюсть… Учеба в литинституте не проходила даром – Тамара наповал сражала нестандартностью мышления.
– Изложите иначе, вы же поэт, – подытожила она.
Не то что спорить, я слова вымолвить не могла. К тому же было ясно, что аргументы разума против фаллических ассоциаций – бессильны… Молча придвинув к себе листок, я вычеркнула непристойный дуб и написала: «В теплой норке под стволом не найти ежиный дом! Лишь ежата с мамой знают, до чего уютно в нем». И, переведя дух, спросила:
– Надеюсь, тут вам ничего не слышится?
– Отлично, Наталья, – абсолютно не заметив иронии, похвалила меня Неволькина. – Можете, когда захотите!
Претензия номер три не вызвала у меня ни малейшего внутреннего ропота – художнику все-таки удалось обвести меня вокруг пальца. Казавшийся бесспорным сурок оказался щенком. Вспомнились слова Володи: «Собаки и не на такое способны!»
Клятвенно пообещав сегодня же вечером сочинить стишок про хитрого суркообразного щенка, я отправилась домой.
«Надо же… А я насчет этой картинки ни секунды не сомневалась, сурок как сурок», – думалось мне под шум метро.
Опять то, что казалось очевидным, на поверку обернулось совсем другим.
Глава 12
ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ
Вечер выдался на удивление размеренным и спокойным. Никто, кроме пары приятельниц, не звонил, не приходил и не дергал попусту. Но сердце было не на месте – подозрительное затишье напоминало штиль перед бурей. Я позвонила Насте – с ней пока никто не выходил на связь. Оставалось расслабиться и ждать.
Со стишком я разделалась за полчаса и, отправив его по электронной почте Неволькиной с однозначным комментарием «Окончательный вариант», решила принять ванную. Нервишки никак не приходили в норму. Мысли постоянно крутились вокруг расследования, и ни одной толковой среди них не наблюдалось. Один день из отпущенных вымогателями двух прошел, завтра они должны были сообщить Стрепетовой место и время выкупа, чтобы послезавтра она отдала им деньги. Гадать, как это произойдет, было бесполезно, следовало перестать «думать о белой обезьяне». Снотворных я не признаю, а выспаться было необходимо, поэтому я решила прибегнуть к неопробованному доселе средству.
Уже полгода назад Инка мне подарила набор чудесных эфирных масел, которые, судя по аннотациям на пузырьках, были способны и усыпить, и поднять из гроба. Я все собиралась насладиться подарком, но не складывалось, а сегодня он пришелся как нельзя кстати. Пузырьков было множество, и, кратко ознакомившись с основными свойствами чудодейственных масел, для успокоения и засыпания я выбрала парочку – апельсиновое и лавандовое.
Помимо снятия нервного напряжения и снотворного эффекта эти потрясающие масла сулили мне в качестве бонуса снижение веса, нормализацию работы всех без исключения систем организма, небывалое улучшение цвета лица и вечную молодость.
Набрав полную ванную, я скептическим взглядом окинула крошечные пузырьки. Хотелось верить, что их содержимого хватит, чтобы выполнить хотя бы основные задачи. Выплеснув масла из обоих флакончиков до капельки в воду, предвкушая незабываемые ощущения, я улеглась в ванну.
Аромат закружил голову, приятные картинки понеслись перед мысленным взором… Но кайф продолжался недолго – не прошло и минуты, как кожу охватило легкое жжение. «Фигня, – решила я, – не стоит обращать внимание! Это масла начали свою целительную работу…»
Через несколько минут жжение усилилось и сделалось почти нестерпимым. Нервное напряжение, вместо того чтобы исчезнуть, достигло пика. Злобно чертыхаясь, я вылезла из ванны и заскочила в душевую кабину. Прохладный душ не помог, тело горело еще сильнее. Я выскочила из душа и увидела себя в зеркале во всей красе…
Цвет кожи стал и впрямь небывалым. Ровнехонько по шейку я была багрово-красной. Создавалось впечатление, что меня часок варили в котле. Все тело нестерпимо чесалось, и я принялась намазываться всеми возможными увлажняющими кремами. Манипуляции принесли небольшое облегчение, но жгло еще изрядно. Наплевав на условности, я в абсолютно голом виде бросилась на балкон и блаженно застыла в потоке холодного весеннего воздуха.
Разумеется, сразу затрезвонил домашний телефон, и автоответчик звонко заголосил:
– Наташка, это я – Инка! Подними трубочку.
Отчасти я была даже рада несвоевременному звонку, не терпелось «поблагодарить» подругу за дивный подарок.
– В какой отстойной палатке ты масла эфирные покупала?! – накинулась я на Чудновскую без предисловий.
– Ты чего? Я всегда в самой дорогой специализированной аптеке их заказываю! – возмутилась та.
– Значит, те в палатке берут или из кошек варят! Стою вот на балконе голая по твоей милости…
– Ты ванну принимала, да? – проявила подозрительную проницательность Инка.
– Ага! Успокаивающую, – со всем отпущенным мне природой сарказмом ответила я.
– Потом кожу защипало…
– А потом я выскочила как ошпаренная и красная как рак!!!
– Ну, это со всеми начинающими случается, – спокойно заметила подруга. – Ты сколько капель
