Сейчас, как и в подавляющем большинстве случаев, в споре победил Шнайдер.
Но как только он сделал шаг навстречу неизвестности, на его пути встало ещё одно, очередное препятствие. И гораздо более серьёзное, чем все предыдущие вместе взятые.
— Етить твою! — непроизвольно вырвалось у Шнайдера.
Из пещеры выбежало белое, очень пушистое существо и вразвалочку побежало по направлению к сталкеру. Больше всего оно было похоже на скунса. Большой пушистый хвост и идентичные размеры делали их очень похожими. Вполне возможно, что этот мутант (а это был мутант) скунс, подвергшийся когда-то мутагенным изменениям.
Сталкеры, встречающиеся с таким на первый взгляд безобидным зверьком, резонно прозвали его ПУШИСТИКОМ.
А на самом же деле пушистик — это жутко вредная, очень хитрая и чрезмерно опасная тварь. Завидев человека, он подбегает к нему и начинает тереться о его ногу или, как преданный пёс, передними лапами облокачивается на него. Таким образом, он как бы просит погладить себя. Незнающие люди пытаются от него отвязаться и гонят взашей.
Это их и губит.
Пушистик сначала рычит, предоставляя человеку последний шанс осознать свою ошибку. Конечно же, тот не понимает, что требует от него это белое пушистое создание и попросту не обращает на него внимания.
Тогда пушистик обнажает свои острые, правильнее может даже будет сказать острющие зубы. По сравнению с ними, челюсти акулы — это попросту пластик. Затем пушистик впивается этими самыми зубами сталкеру в ногу. И намертво. Оторвать его от себя можно только с плотью. Да и это его вряд ли остановит.
А когда сталкер вдруг внезапно осознавал, что можно применить нож, да и огнестрельное оружие вполне пойдёт, было уже поздно. Потеря крови будет большой, да и нога будет настолько раскурочена…
А если пушистику с разбегу удавалось впиться в пах, то сталкеру точно каюк. Тут уж человеку весь белый свет становиться не мил. От адской боли он перестаёт соображать, в конце концов, теряет сознание, а адское животное с упоением глодает человека.
Но ежели пушистика в течение некоторого, одному пушистику известного времени, то он довольно скоро, убегает.
От подошедшего к Шнайдеру пушистика ожидать чего-то нового не приходилось. И он действительно не выдал никаких свежих фокусов, просто стал тереться о ногу Алексея. Шнайдер присел на корточки — так гладить было удобнее. Он провёл ладонью по голове пушистика, затем по спине. От удовольствия зверёк даже зажмурился и заурчал. Алексей и сам вынужден был признать, что гладить его довольно-таки приятно. Рука Шнайдера снова прошла по голов, затем его пальцы стали чесать шею. Пушистик выгнулся в струнку.
И вдруг Шнайдер резким движением схватил мутанта за горло и стал душить. Зверёк дёргался, хрипел, пытался вдохнуть хотя бы маленькую толику воздуха, но Шнайдер перекрыл ему все дыхательные пути.
Пушистик дрыгал лапками, пытался разорвать перчатку Шнайдера, но куда там? Коготки были маленькие, хрупкие и очень легко ломались.
Целую минуту пушистик цеплялся за жизнь и, наконец, издох.
Шнайдер не собирался тратить своё время на ласки скунса-альбиноса. Был известен случай, когда Монаху пришлось «ублажать» пушистика двадцать три с половиной часа. И это по его словам, было ужасно. Он всё время силился не заснуть, чтобы не стать жертвой мутанта. И ему в голову не могло придти, что это животное столь охочее до ласк.
На то, чтобы убить пушистика Монах тогда так и не смог решиться: одно неверное движение и… всё.
Шнайдер отбросил тушку убитого зверька в сторону. Из меха всех убитых им пушистиков можно было связать миленькую шапочку и на варежки бы вполне хватило. Но поскольку дарить их было некому — женщин в Зоне Шнайдеру встретить не посчастливилось, хотя таковые, несомненно, имелись — а сам в таком ходить он бы ни за что не стал бы, то и заниматься вязаньем ни к чему. Да и не мужское это дело, по большому счёту.
Шнайдер прикрутил к автомату фонарик и, тяжело вздохнув, пошёл в пещеру. Следом за ним поковылял Тур, зажав в зубах трупик пушистика. «Ладно, пускай тащит, там ему поесть наверняка не придётся» — посчитал Шнайдер.
Конечно же, тонкого, пусть и яркого луча света, исходящего из фонарика, было недостаточно. Но это всё же лучше, чем ничего.
Пещера была самая обычная. Никаких барельефов на стенах, никакой наскальной живописи, ничего из ряда вон выходящего. Просто стены с небольшими, словно морщины, впадинами, выщербленными временем. Зато по мере удаления от входа всё дальше и дальше вглубь, всё более отчётливо чувствовался отвратительный смрад. Однозначно, здесь обитали бюреры. Запах мог исходить и от другого источника, но нет. Противное амбре, которое шло от бюреров, очень сложно перепутать с каким-либо другим запахом.
Следовало быть осторожным, предельно осторожным.
Бюреры — твари хитрые, опасные и страшные. Впрочем, какой мутант в Зоне не обладает такими качествами? Да фактически никакой!
Бюреры слабы физически, зато они телекинетики, что ни есть хорошо для сталкера. Лучше со взрослым бюрером не встречаться, но всё же если это произойдёт, нужно крепиться и надеяться на чудо. Обычно карлики редко оставляют своих врагов в живых (а враги для них исключительно все, даже сородичи). Либо съедают, либо, если бюрера очень разозлить, могут превратить своего противника буквально в труху. Посредством телекинеза, конечно же.
Но также бюреры, как ни странно, более всего были похожи на человека. Не по внешности, а в целом. Жили они племенами по двадцать и более особей, обладали зачатками религии. Женщины бюреров получали потомство путём живорождения и вскармливали детей молоком.
Пожалуй, единственное, чего они боялись, был яркий свет. Так как жили они в подземельях, где было темно, глаза у них привыкли к мраку, и любой источник яркого света вызывал у них резкие боли.
Племя бюреров обязательно должно было иметь вождя. Он почему-то был всегда больше и шире своих сородичей и являлся самым сильным телекинетиком. Вероятно, по этим признаков его и отбирали. Вождя стоило опасаться более остальных. Пристрелить его, да вообще убить — дохлый номер. Умертвить его представляется возможным только тогда, когда он спит. А спит он редко, так как под дикие крики и ор младенцев-бюреров заснуть проблематично.
Где-то впереди послышалось невнятное бормотание. Шнайдер замер и отключил фонарик. Если он сейчас натолкнётся на бюреров, будет плохо. Очень плохо.
Шнайдер вжался в стену и стал ждать, надеясь на благополучный исход. Из-за поворота показались два бюрера. Один из них нёс в руке факел. Пусть карлики не любят света, огонь им всё же нужен. Хотя бы уже для того, чтобы освещать себе путь-дорогу. Да и еду приготовить… они же не кошки, чтобы отлично видеть в темноте.
Бюрер, который нёс факел, не останавливаясь, повернул голову к своему соседу и прогундосил:
— Человек! Шнайдер в одну секунду покрылся испариной. Неужели его заметили?
— Что человек? — спросил второй Бюрер.
— Есть хочу…,- ответил первый.
— Человека?
— Ага,… Человек — вкусный.
— Да…,- второй карлик расплылся в улыбке. — Но нет.
— Человека?
— Ага.
