– Ты че, козел?! Ты и так у меня все забрал!
Он ударил ее наотмашь по щеке:
– За козла…
– Нету больше денег! – заплакала Алена. Ей становилось все страшнее: вот так, шла к человеку, который раньше и пальцем ее тронуть не смел, за своим, – а лишится последнего.
– Что значит – нету?
Она нервно сцепила дрожащие пальцы:
– Он их выронил…
– Где? – тупо спросил Мишаня.
– А я откуда знаю? Пока бежал – выронил.
Глаза собеседника налились кровью:
– Брехливая дрянь!!! Ты меня обмануть решила? А ну говори, где бабки!
– Да хоть обыщи! – взвизгнула Алена, опасливо отодвигаясь к двери. Может, все-таки ее кто-нибудь услышит и спасет? – Ты последнее у меня забрал, мне жить не на что! Отдай!
Мишаня схватил с полки кепку и надвинул ее на глаза:
– Значит, так. Или прямо сейчас ведешь меня туда, где ты спрятала деньги, или пожалеешь, что на свет родилась!
– Нигде я не спрятала! – отчаянно взвыла Алена.
Он метнулся к ней, схватил за волосы и швырнул на разобранную постель. Прижал гипсом, занес над ней пудовый кулак здоровой руки.
– Изуродую!!! Где деньги?!
Девушка зажмурилась, пытаясь спрятать голову в подушки. Тогда он взял ее за руку и вывернул руку за спину.
– Буду пытать, пока не скажешь. Где деньги?!
Девушка попыталась кричать, но он уткнул ее головой в подушку, чтобы не было слышно. Дышать стало нечем, а боль была такая, что она захлебнулась своим криком. Что-то хрустнуло в суставе. Второй рукой Алена нащупала простыню, подушку, колено врага, но пальцы беспомощно скользили, силясь наткнуться на что-нибудь тяжелое или острое. Тогда она замолотила рукой по подушке.
– Ага, сдаешься? – обрадовался Мишаня. – Скажешь?!
Она медленно села, вытерла руками мокрое лицо. Краем глаза заметила, что дверь в комнату приоткрылась. Стремительно вскочила, пытаясь удрать, но урод схватил ее за пояс.
– Куда? Выйти хочешь?! Да пожалуйста.
Придерживая ее за шею, вытолкал в коридор. Выглянувшая из своей комнаты соседка моментально захлопнула дверь, щелкнул запирающийся замок. Да они боятся его до полусмерти, с запозданием сообразила Алена. Мишаня провел ее, слабо упирающуюся, к туалету, впихнул внутрь, снова схватил за шею, наклонил над толчком:
– Сейчас туда нырнешь, поганка!!! Где деньги?!
С ужасом Алена увидела грязный толчок, который никто из многочисленных обитателей коммуналки не считал нужным за собой мыть, а некоторые даже не утруждались сливать. Воняло оттуда так, что…
Она сопротивлялась, но Мишаня и покалеченный был намного сильнее: безжалостная рука наклоняла ее все ниже и ниже. Оставалось сантиметров десять, не больше. Непослушными пальцами загипсованной руки он попытался схватить свою жертву за джинсы:
– Я пока тоже чем-нибудь займусь… ах, какие ножки. А ты там пока хлебни…
– Нет!!! – Алена судорожно замотала головой. Ее немедленно вырвало в этот самый унитаз. Мишаня хмыкнул, не выпуская ее шеи.
– Где…?!
– В том доме, где его убили!
Он тут же отпустил Алену, напоследок влепив ей пощечину.
– Собирайся. Я так и думал, что ты врешь. Лживая и жадная скотина. Пойдем – и ты мне покажешь.
Он вышел из сортира, а девушка осталась стоять, привалившись к стене, потом сползла на корточки. Черт, сказала все-таки… Будто все это не с ней происходит: в коммуналке, полной народу, среди бела дня – ее пытают, грабят, чуть не изнасиловали! Самое забавное, что Мишаня в чем-то прав: жадная она… Жизни может лишиться – а переживает только о деньгах.
Она выглянула в коридор. Надо бежать, пока никого… Бегом, бегом к двери!
– Куда?! – заорал сзади Мишаня. – Куда, падла?! Стоя-ять!!!
Замок входной двери щелкнул. Быстрее туда, она уже открывается…
– Стой, шлюха!!!
Мент на пороге, незнакомый, удивленный, она видит только ненавистную, мышастого цвета форму… Прочь с дороги! От толчка слабой девочки мужик отлетел, вывалился обратно в подъезд и упал на ступеньку.
– Стой!!!
Как они похожи, сын и папашка. Последнее, что она увидела, как Мишаня в пылу погони встал ботинком менту на живот, но тут уж папик не сплоховал. Ловкой подножкой затормозил Мишанин стремительный бег, превратив его в полет…
Всеми своими девяносто пятью килограммами непутевый сын грохнулся на площадку. Внизу хлопнула дверь, но он ничего не слышал из-за папашкиного мата. Тяжело вздохнул:
– Что ж ты, батя, сделал, а? Это была та самая, которая об ментовскую рожу стул сломала, че, не помнишь, сам приносил ориентировку?! Сейчас бы себе на премию наработал, эх, ты…
Папик с трудом поднялся:
– Найдем твою подельницу. Спать, жрать никому в отделе не дам – а найдем!
26
Раньше полигоном для тренировок служил осушенный док в Кронштадте. Огромный котлован, окруженный высоким забором с колючей проволокой; крутые стены, заросшие высокой травой; небольшие подземные помещения – и множество призраков, в любое время, даже днем. Но призраки почему-то были все больше медлительные, спокойные, что давало возможность отреагировать даже тем, кто не умел быстро принимать решения. Все равно, конечно, не обходилось без жертв, но только в реальной обстановке можно научить спасателя работать с привидениями.
Туннель, из которого Антон вывел работяг, тоже вполне подходил для учебных целей. Несколько входов, множество помещений, почему-то свободных от призраков, камеры слежения, поставленные еще в то время, когда туннель принадлежал метрополитену. Здесь было опаснее, чем в Кронштадтском доке, но считалось, что Тоник уже многое умеет.
Он стоял на нижней ступеньке и слушал последние наставления Вани Мартынова:
– Не опасайся применять силу. Ты им пока что ничего плохого сделать не можешь – только отогнать. И они тебя не тронут, потому что я пойду сзади. Но если я хоть раз вынужден буду вмешаться, значит, у тебя, мягко говоря, ничего не получается. А вообще… слушай свои ощущения.
В последние дни Тоник только этим и занимался. От бесконечных экспериментов над собой и окружающим пространством он порой терял ощущение реальности. Стал молчаливым, рассеянным – и все время слушал…
Вдруг оказалось, что призраки есть практически везде. Один раз он почувствовал их – и теперь видел постоянно. Инертных, наблюдающих, спокойных. Неагрессивных – но вездесущих. Это все ему не нравилось. Да, мест, где человека почти всегда подстерегает смерть, в городе не так уж много. А ночью надо сидеть дома, а не шастать по темным улицам. Но привидения захватывают город. Медленно, постепенно, незаметно для людей. Точнее, люди изо всех сил стараются ничего не замечать, потому что не способны что-либо изменить. Они уже проиграли эту войну, и все, что они сейчас предпринимают, – отсрочка неизбежного конца…
Страшное будущее у этого города.
– Время пошло, – Иван нажал кнопку секундомера.
В знакомом туннеле, ярко освещенном люминесцентными лампами, Тоник чувствовал себя на удивление
