– Пойдешь со мной в Музкомедию? – Она тщательно взвешивала каждое слово, опасаясь разрушить необыкновенное ощущение. Странный парень кивнул. Он так гнал, что Нике все время было страшно. Но в то же время без этого страха разрушилось бы все…
Мощенная плиткой Итальянская улица была на удивление пуста – будто ночь еще не кончилась. Тоник припарковался у самого входа. Подошел к Нике, крепко взял ее за руку. И – оба застыли, пораженные.
Впервые он встретил существо такое же, как он сам…
Впервые она почувствовала, что рядом – не привидение, не человек, а кто-то, балансирующий на тонкой грани между тем и другим… «Только он – более живой, чем я…»
Он смело привлек ее к себе и обнял. Они стояли посреди пустынной Итальянской улицы, а замирающий западный ветер все дальше уносил странный сон о тумане, шепоте, древней «казанке»… Это был только сон, не имевший к ним никакого отношения…
– Нам не разрешат зайти, – нарушила молчание Ника.
– Пусть только попробуют.
Тоник прошел к служебному входу, правее огромной парадной двери. Бдительная вахтерша за стеклом действительно не спешила открывать автоматический замок, пока Тоник не махнул у нее перед носом новеньким удостоверением.
– А вы к кому? – строго поинтересовалась она.
– Плановая проверка.
Ника шла по длинному полуподвальному коридору, тревожно принюхиваясь. Вот сейчас она была точно уверена: здесь ей приходилось раньше бывать – и неоднократно.
– Чувствуешь? – Тоник словно читал ее мысли. – Знакомое местечко? Ты раньше здесь работала. И даже на репетиции меня тайком проводила, в том числе на генеральные.
Он почему-то говорил шепотом. Было страшновато потревожить затаившееся в тишине театральное эхо…
– А за этой дверью – какие-то трубы, вроде котельной. Если через них пройдем – окажемся в служебном буфете. Хочешь есть?
Ника молча кивнула. Она пошла первая. Даже глаза прикрыла, чтобы не мешать памяти… сама повернула налево – и вышла к буфету. Запертому.
– Ничего. Зато я вспомнила, где фортепиано.
«Не дай бог его там не будет», – подумал Тоник. Все-таки миры различаются… она прошла в другой коридор и вывела его в закулисье Малого зала. Здесь тоже было пусто и жутковато.
– Ух ты! – Ника сама поразилась тому, что увидела. – И я здесь работала?!
– Верно. Давай, ищи пианино.
Но, вместо того чтобы что-то найти, она вдруг заблудилась. В сумеречных длинных коридорах, проходных комнатах потеряться было легче легкого. Она остановилась посреди очередной лестничной площадки и виновато потупилась:
– Этого, по-моему, не было. А ты случайно не знаешь, где выход?
– Нет, – чистосердечно признался Тоник. – Но ничего. Сама же чувствуешь, наверное, что здесь безопасно, погуляем – и выйдем.
Ника усмехнулась. Ей-то везде безопасно. Но призраков в здании в самом деле не было.
– Пианино, – вдруг сказал Тоник.
Оно стояло посреди пустой комнаты. Кроме него здесь был лишь стул, на котором лежали ноты, и лоток с водой на подоконнике. Очень странное место: пустота, коридоры – и зачем-то пианино. Тоник снял ноты и придвинул стул:
– Садись. Не бойся ничего.
А она очень боялась. Боялась, что ничего не получится. Села, положила руки на клавиатуру. Мокрые от волнения пальцы скользили по белым клавишам – и знакомо, и незнакомо… Тоник устроился на подоконнике, замер, стараясь ее не отвлекать.
Музыка началась для Ники неожиданно. Она нерешительно нажала на клавиши, стараясь не думать, а просто идти за подсказкой пальцев. А в следующий момент думать уже не пришлось. Она заиграла – легко, свободно, радостно оглянулась на Тоника. Она даже помнила, как называется то, что сейчас звучит, и как оно выглядит на нотном листе…
Музыка летела по коридору, эхо разносило ее по всему театру. Сейчас кто-нибудь придет и наорет на них… Но Нике было все равно.
– Ты можешь протянуть мне те ноты?
– Какие?
– Да любые, самые верхние.
Он открыл наугад и поставил перед Никой. Та, не останавливаясь, сменила мелодию и заиграла совсем другое. Бегло, уверенно – с листа…
– Ничего себе! – Даже Тоник удивился, хотя она и раньше хвасталась своим талантом.
Ника обернулась, глядя на него сияющими глазами. Она наконец-то была счастлива.
А потом вдруг резко оборвала игру. Указала подбородком на дверь:
– Смотри. А мы думали – нету…
В дверях стоял призрак. Он был очень хорошо виден: рваные полы одежды мрачно и отчетливо выделялись на фоне желтой стены. Он не спешил нападать.
– А, этот, – Тоник небрежно махнул рукой. – Это чудо все время за мной таскается.
– Он хочет твоей смерти, – тревожно заметила Ника. – И не успокоится, пока не убьет тебя, ты в курсе?
– Конечно. Но я даже не знаю, за что.
– Я тоже не знаю, – она, прищурившись, разглядывала призрака. – Не могу ничего понять.
Мысли были заняты другим. Счастье переполняло ее, хотелось кричать, бегать, а главное – никуда не отпускать от себя Антона. Ника понимала, что со временем, конечно, сумеет сосредоточиться, войти в контакт с его призраком, – и тогда все поймет. А пока она не знает, как это сделать, они так и будут ходить втроем: она, Тоник и привидение.
– Вы кто такие?!
Они оба вздрогнули и обернулись.
Комната оказалась проходной: в дальнем ее конце находилась еще одна маленькая, незаметная дверь. Сейчас из нее выглядывал какой-то старик.
– Я… новая пианистка, – растерявшись, соврала Ника. – А он… тоже тут работает.
– Нет у нас никакой новой пианистки, – ворчливый старик появился из-за двери целиком. – Лучше не ври.
– Пойдем. – Тоник закрыл фортепиано и наклонил голову: – Извините.
Старик что-то проворчал и скрылся за дверью. Ника, едва сдерживая смех, выскочила из комнаты.
– Детство какое-то… я чувствую себя так, будто нас поймали на краже яблок в чужом саду!
– Подумаешь, поиграли на фортепиано, где написано, что нельзя?!
Тоник помолчал, потом, что-то взвешивая в уме, спросил:
– А ты бы действительно хотела здесь работать?
– Хотела бы, – Ника перестала смеяться. – Да только не получится. У меня нет ничего, чтобы тренироваться. Я даже на пианино не смогу грамотно играть без репетиций… Не смотри на меня так. То что я сейчас делала – действительно баловство. Думаешь, я бы смогла так же легко сыграть что-то по- настоящему трудное? Нет, конечно… А если на меня к тому же кто-то будет смотреть – я вообще ничего не сыграю.
Они вышли на улицу и удивились, как она изменилась за какой-то час: тучи поредели, от брусчатки подымался пар, а вокруг сновали, спешили по своим будничным делам прохожие. Площадь перестала быть пустынной и таинственной.
– Не расставайся со мной, – нерешительно попросила Ника. – Ты можешь остаться?
– Конечно, могу. Мне на работу только в шесть. Ближе к вечеру провожу тебя до яхт-клуба… или еще куда-нибудь.
