И смолкла. У нее мелькнула мысль, что вернувшись живыми они станут объектами исследования, подопытными крысами. Убитые вирусом – одно, носители вируса – другое.
Эра решала для себя возможность подобного исхода дела и приходила к выводам, что это не лишено смысла и вполне подтверждается. Значит ей точно спешить некуда. Но ребятам нужно знать ее подозрения. Они тоже имеют право выбора.
– Как умерли твои родители? – спросила спутника. Майльфольм даже не глянул на нее и ничего не ответил.
– Мои товарищи могут умереть, как твои родители.
– Могут. Но не умрут, – бросил.
Он говорил странные вещи, значительные и в тоже время непонятные.
– Знаешь, мы в школе баловались – читали одно стихотворение и вплетали в него строки из других. Ты, наверное, преуспевал в 'буриме'. Говоришь, как из разных опер арии выдаешь.
– Я согласился отвести тебя в город Богов. Что ты еще от меня хочешь?
– Спасибо, конечно. Но если туда идти три дня, мы не успеем. Даже мы. Мои товарищи находятся еще дальше. Важно спасти их.
Мужчина остановился и уставился на девушку:
– Ты остаешься? Тебе уже не нужно в город?
– Мне нужна переправа для товарищей. Она может быть на базе.
Майльфольм искоса разглядывал Эрику:
– Расскажи о себе, – брякнул вдруг.
На стриптиз биографии я не подписывалась, – чуть не ляпнула в ответ, но сдержалась. С психологической точки зрения небольшая откровенность могла бы способствовать более плотному контакту и доверию, что помогло бы достигнуть цели раньше, чем через три дня. Авось расчувствует мужчину, тот и выдаст координаты.
– Что именно тебя интересует?
– Все, – двинулся меж деревьев.
– Родилась на Земле, с семи лет жила на базе 'Вернер', потом на 'Круато', в лунном городке. Родителей мотало и меня с ними. Потом они расстались, меня отдали в интернат. Затем академия, работа.
– Проблемы были?
– С кем?
– С товарищами.
Эрика чуть заметно усмехнулась: еще какие!
– Как у всех.
– У всех? Ты была как все?
– Как и ты. Исключительность – капкан для психологически неполноценных.
– Поэтому ты как все. Чтоб не выделяться, да? – зыркнул на нее.
Эрика насторожилась – к чему любопытничает?
– Нечем выделяться. Мне. А тебе есть чем?
– Да, – заявил твердо и, между прочим. – Я – страж.
Видимо это должно было о многом ей сказать, но ничего не говорило, кроме одного – мужчина высокого о себе мнения. Он считает себя элитой.
– Что за отдел? – решила выведать, сыграв дурочку.
– Судьба. Право по рождению. Его бывает мало. А бывает так много, что не каждый унесет
Эра долго молчала, переваривая услышанное. И бросила ломать голову и играть с мужчиной. Роль дурочки оказалась ей слишком близкой, а это было непривычно и неприятно:
– Нам осталось сорок два часа, – глянула на дисплей коммуникатора. – Если ты страж, то охраняешь. Так сделай, что должен – дай координаты, сохрани четыре жизни.
– Четыре? Себя исключила?
Девушка промолчала.
Она действительно исключила себя, сошла с дистанции к заветному возвращению. Она не верила, что Стефлер поможет ей снова, и не хотела жить инвалидкой. Ей хватило тех недель, что она провалялась трупом на больничной постели.
Ее дело – труба. Это ясно.
– У нас поговорка бытует: не бегай от снайпера – умрешь уставшим, – сказала тихо.
Она не видела смысла барахтаться и бороться. Не за что. Впереди ничего позитивного не светило при любом раскладе, даже самом радужном.
Ей оставалось одно – помочь ребятам. На это было отмеряно всего сорок два часа.
Сорок два!
Прожить двадцать семь лет, чтобы все решить за двое суток.
Эрика горько улыбнулась – судьба. Вот она, оказывается, какая.
Глава 5
Шах лежал на камнях и оглядывал местность внизу. Шли вторые сутки похода и все это время его не покидало ощущение слежки.
В голове крутилось одно – вернуться, найти Эру. На сердце было не спокойно именно за нее. А к чему, почему? Девчонка, как девчонка, ничего такого особо выдающегося. Правда сама ситуация и положение группы аховое. Наверное, поэтому и тревога за самого слабого. А слабые всегда женщины.
Шах покосился через плечо на шорох в кустах.
– Может, уже познакомимся? – выдал, выплюнув зубочистку. Непонятным образом он четко чувствовал присутствие людей, и даже мог обрисовать их портрет. Но основа для этого была необъяснима и ничем не подтверждалась.
Мужчина подождал и, вздохнув, взял следующую зубочистку.
– В кошки-мышки играть не утомились? – бросил в кусты.
Тишина. Темнота в чаще.
Но он скорей ощутил, чем увидел тень у ствола.
– Я не кусаюсь, – заверил.
Минута, две – мужчина все вглядывался в силуэты деревьев и поймал себя на чувстве, словно вытягивает кого-то, тащит к себе, а тот сопротивляется, упирается из последних сил.
Шах передернулся и встал.
Глюки, – подумал, зашагав вниз: 'вирус' с психикой балуется? Хреново.
Мужчина шел, оглядывая пейзаж и лениво думал, что нужно бы выйти на связь, сделать еще одну попытку порваться в эфир. Первая была неудачной. В наушнике трещало, как в турбине звездолета, и не 'му', ни 'мя'.
Найти дерево повыше, закинуть зонд?
Шах погонял во рту зубочистку и вздохнул – в лом. И приметил движение впереди. Встал за 'сосну' вглядываясь в частокол деревьев: 'ну, иди сюда'.
И улыбнулся, увидев как к нему идет зверь с подпалинами на крупе и ветвистыми рогами. Олень мотал головой, словно стряхивал невидимый аркан, но упорно двигался к мужчине.
Валерий подумал, что животина его пугает и готовится к атаке, гоня прочь со своей территории.
Сам иди отсюда! – бросил мысленно мужчина.
Олень взбрыкнул и галопом помчался прочь.
Шах замер.
Иди сюда, – подумал экспериментируя. Догадка была слишком чудесатой, из разряда фантастики, но проверить, словно черт подначивал.
В поле зрения опять появился олень и, вновь пер к мужчине мотая головой и возмущенно блея.
Шах потерялся и очнулся лишь, когда рога оказались в метре от него.
