другом.
— У нас было пятеро рассказчиков. И все кончили на плахе. Мне вообще начинает казаться, что наша крошка навсегда утратила чувство юмора. Понимаете меня?
В этот момент некстати открылась дверь, и в проеме показалась волосатая морда королевского воеводы.
— Вызывали, ваше высокопревосходительство?!
— А-а! — Вильгельм закрутил рукой. — Заходи, заходи, вызывал!
Харитон вздохнул, а наместник, сердечно извинившись перед гостем, потащил воеводу в соседнюю комнату.
Комната эта была совсем маленькой и предназначалась специально для приватных бесед. Кроме большого тяжелого сейфа в ней стояли два стула и столик с катушечным магнитофоном.
Закрыв поплотнее дверь, Вильгельм усадил военачальника к окошку и серьезно заметил:
— Есть плохие новости.
Воевода сосредоточился. Это был очень толстый пожилой господин в медвежьей шкуре, перетянутой крест-накрест двумя пулеметными лентами. Лицо у него было кабанье, очень усталое и все насквозь волосатое. Дополняли портрет широкие шипастые напульсники и собачий проклепанный ошейник на толстой сальной шее.
— По моим сведениям, на дворец в ближайшее время готовится нападение. Со всех сторон сюда стягиваются мелкие бандитские формирования.
— Думаете, опять Мажул? — хрипло спросил воевода.
— Он. Покойный государь пощадил его после провокации с оружейным складом, а надо было еще тогда к стенке. — Вильгельм досадливо поморщился. — Теперь вот нам с тобой расхлебывать. В общем, так, срочно телеграфируй в Буревестник и в Военный Городок — пусть немедленно высылают стрельцов. Кроме того, подготовься к затяжной обороне: стрельцы могут и опоздать. Проверь смолу, камни, бочки. Подведи хлороформ к брандспойтам. Вызови пиротехника.
Бородач помялся. Заскрежетали пулеметные ленты.
— Ваше высокопревосходительство… вы точно уверены в донесениях?
— Безусловно. Год назад мой агент внедрился в банду. И он еще ни разу не ошибался.
— А-а, — воевода, вспомнив, махнул правой лапой. — Этот небось… э-э… у которого родня в Англии? Ну, он малый дошлый!
Проводив озадаченного военачальника, Вильгельм возвратился к Харитону.
— Ну так что?
— Я все-таки попытаюсь, — твердо сказал Харитон. — Потренируюсь на горничных и попробую.
Г-н Вильгельм медленно прошелся по кабинету. «Во длинный мужик! Прямо циркуль».
— Вы мне нравитесь, молодой человек. Вежливый, целеустремленный, открытый. Мне бы не хотелось без необходимости рубить вам голову. Мне вообще не по нутру все это средневековье. Хотите, я выпущу вас через подземный ход на все четыре стороны? И дело с концом?
Этого Харитон никак не ожидал. С минуту он напряженно размышлял. Затем поднялся на ноги и неуверенно произнес:
— Здесь очень душно, ваше превосходительство. Не выйти ли нам во двор?
Вильгельм пристально посмотрел на гостя и согласился:
— Ну… Допустим.
Они вышли во внутренний дворик королевского дворца, место, о существовании которого Харитон даже не подозревал. Там, внизу, наместник заговорил очень тихо:
— Я понимаю, вы опасаетесь сигнализации. Должен вам сказать, что ваши опасения напрасны: в службе безопасности принцессы сидят мои люди.
— Я боюсь не принцессы, — тихо, в тон Вильгельму, ответил гость. И, уставившись на свои башмаки, пояснил: — Я боюсь короля.
Наместник в одну секунду залился красной краской.
— Король умер, — повторил он свою хрестоматийную фразу.
— Жив, — эхом отозвался Харитон.
Вильгельм затравленно огляделся по сторонам. Во дворике никого не было. Только на траве, метрах в трех от стоявших, лежала забытая кем-то белая маска.
— И где же он сейчас, по-вашему?
— Король переодет в охранника северных ворот. Ровно через шесть дней, вечером, он покинет сторожевой пост, возьмет в караулке топор…
— Что вы несете?! — взорвался наконец наместник. — Кто вам вбил в голову этот бред?!
— К сожалению, это далеко не бред, — вздохнул Харитон. — Король вернется, чтобы убить свою дочь.
— Вздор!! Стражник работает там больше десяти лет, и все хорошо его знают. А ваши маскарадные идеи сильно смахивают на бред преследования.
— Нет. — Харитон подошел совсем близко к Вильгельму. — Нам нужно спасти принцессу от этого кошмара! Понимаете? Надо вмешаться!
— Кто вам рассказал про охранника? — прохрипел наместник.
— Неважно.
Г-н Вильгельм попятился, утер зачем-то губы и неожиданно рявкнул:
— Стража!
Из дверей выскочили два дюжих мужика и, не дожидаясь приказа, сграбастали опешившего Харитона. «Ох дурак я, дурак! Маразматик! На такой глупости сгореть…»
— Я повторяю вопрос, — голос наместника дрогнул от волнения. — Кто в моем дворце распространяет вредные слухи?!
— А ведь ты трус, — процедил Харитон. — Трус и дурак.
За это ему дали в челюсть. Несильно, в пол-оборота.
— Говори.
Нужно было выиграть время. «Демоны, в ловушку загнали, эх, эх!..» Мысли работали хоть и напряженно, но всё по кругу.
— Быстро отвечать!!! — БА-БАХ!
Ногой в живот.
Этот удар принес некий положительный результат. Мозги встряхнулись, кровь прилила к голове. Вспомнился почему-то шут. «Мне за это ничего не будет». Кстати. А что если рискнуть?
— Шут. Мне рассказал шут.
Еще удар. На этот раз бил сам наместник — очень больно.
Несмотря на остроту момента, Харитон успел отметить, что кулак у него хоть и здоровый, а дрожит.
— Врешь!
«Э-э, браток, нервишки-то у тебя совсем того…»
— Клянусь. Шут выболтал, лицедей.
— Ты врешь! А за клевету у нас наказывают особо! Мои парни изуродуют тебя, не оставят лица…
И тут Харитон увидел нечто действительно страшное: края белой маски, лежавшей неподалеку, были выпачканы кровью.
Вильгельм скосоротился и, вскинув руки кверху, злобно прорычал:
— Шут никак не мог сказать тебе такой глупости! И на то есть одна очень простая причина.
Оба мужика в ужасе вытаращили глаза. Задерганный Харитон не сразу понял, что наместник проговорился. А ведь по глупости он выболтал самую сокровенную тайну дворца, тайну, за которую карают немедленной смертью. У охраны, которая слышала этот разговор с самого начала, от страха подкосились коленки.
Молчание длилось минут пять. Никто не хотел говорить первым. Наконец Вильгельм разлепил засохшие губы и тихо произнес:
