концлагерь, но почему-то захотелось, чтоб был.
Пока он так невесело размышлял, в коридоре послышались чьи-то шаги. «Нет, я все же потребую себе еды!» — твердо решил узник и, как зверь в зоопарке, приблизился к решетке.
По ту сторону от нее стоял королевский шут. Теперь на нем были золотая корона, цепь и дорогая шиншилловая мантия. Превозмогая страх, Харитон захихикал и угодливо поклонился ему в пояс:
— Здравия желаю, ваше смехачество! Как поживает Росинант?
Вместо ответа шут незлобиво поинтересовался:
— Ну что, рассмешил принцессу?
— Так мне же не дали! — возмутился Харитон. — Твои мерзавцы подхватили меня на полуслове и поволокли убивать.
— Это не мои мерзавцы, — устало пояснил шут. — Это люди Вильгельма. Я их уже простил.
— Царствие им небесное.
— Нет, что ты, они живы. Собственно, дело-то было не в них…
— …а во мне? — подсказал пленник.
— Ну… В тебе и в Вильгельме. Вы мне все испортили. — Король поискал глазами, куда присесть, но в коридоре не было стульев. — Я два года выбивал это предсказание из своей головы, спорил с судьбой, боролся за жизнь единственной дочери. Ради нее я принял великий позор, уйдя в монастырь, но не смог вынести долгой разлуки с Несмеяной. Инкогнито я вернулся в обличии шута, в парике, с метелкой в руке, чтобы веселить прачек и холопов. О моем возвращении знали только трое: Вильгельм, принцесса и ее первая камеристка. С колокольцами и в гриме они боялись меня еще больше. Боялись и молчали. А я мучил их и мучился сам.
Через год я настолько вжился в свою дурацкую роль, что не помышлял больше о царствовании и практически отрекся от дочери. Но в последний месяц нехорошие предчувствия снова стали терзать меня. Это как болезнь. Я глотал таблетки, метался по пустынным залам и нигде не находил себе места И тут появился ты.
Я сразу догадался, зачем ты пришел. И понял, что как раз ты мне все и испортишь.
Сначала я задумал тайно убить тебя. Но у меня не поднялась рука. Тогда я вызвался показать тебе дверь палача, чтобы запугать, напомнить о смерти. Это не помогло. У меня оставалось еще одно, последнее средство. Я приказал Вильгельму выпустить тебя через тайный ход. Наместник не должен был вызывать тебя на откровенность. Но дурак Вильгельм оказался не в меру болтлив, отчего и пострадал.
Все! Я понял, что проиграл. То, что написано мне на веку, должно исполниться. Я устал бороться с судьбой. И поэтому ты будешь сидеть под замком — столько, сколько мне потребуется.
— Где принцесса? — тихо спросил Харитон.
Король удивленно вскинул брови.
— У себя во дворце. Где ей еще быть?
— Я хочу повидаться с ней.
— Это исключено. Ты и без того достаточно навредил мне.
— Но…
— Пусть все идет как положено. Через неделю тебя выпустят, извинятся за ошибку, и… ступай себе с миром!
— С миром?! — рассвирепел Харитон. — Дрянь паршивая, как ты смеешь говорить мне такое?!
Король на шаг отступил в темноту, а пленник в ярости схватился за решетку. Острая, жгучая боль пронзила все его тело. Решетка оказалась раскаленной, как сковорода, даже сильнее, но Харитон от волнения этого не понял.
В воздухе сильно запахло жареным.
— Ха-ха-ха! — Король-скоморох впервые за беседу рассмеялся. — Получил? Решетка-то нихромовая!
Пока узник корчился на полу от адской боли, его величество оставил гостиничные покои. Через пару минут на первом этаже скрипнула крышка электросилового щитка, и от хлопка рубильника вверху сделалось темно.
Только в темноте стало заметно, что толстые прутья решетки светятся темно-красным зловещим светом.
А в доме напротив из кирпичного подъезда с маленьким фонариком под навесом вышел человек с Харитоновой котомкой за плечами. Это был Славик-Аустерлиц. Насвистывая что-то себе под нос, он деловой походкой направился к северным воротам и покинул пределы дворца. Славик-Ватерлоо помахал ему для приличия из окошка и, зевнув, лег спать. Шутка ли, два часа ночи!
Прошло пять дней. Харитона кормили, поили, приносили газеты, книги, журналы для мужчин. Единственное, чего он не мог, — это сбежать. Четвертый этаж и раскаленная решетка не давали ему развернуться. Кроме того, у него страшно болели и кровоточили обожженные ладони — кто лечить-то будет?!
Пленник перебрал все способы освобождения и мести, но каждый из них на каком-нибудь этапе имел серьезный изъян. «Где же Славик? — думал он. — Неужели трудно бросить веревку или напильник? Он же обещал помочь…»
Наконец к вечеру пятого дня Харитона окликнули. Узник вышел к решетке и, к своему величайшему изумлению, увидел за ней Несмеяну.
— Принцесса?!
— Тихо. Я полдня пряталась у слуг. Сейчас я сбегу вниз, отключу щиток… — Несмеяна говорила быстро, скороговоркой. — Ты пойдешь за мной. У нас еще есть шанс сбежать через подземный тоннель. Бинты и мазь у меня с собой. Давай! — И принцесса упорхнула вниз.
Через минуту в комнатах дрогнул свет, и нихромовая решетка взлетела к потолку. Харитон, не раздумывая, бросился на лестницу. Там, внизу, Несмеяна схватила его за локоть и потащила по каким-то узким коридорам. Внезапно Харитон остановился.
— Дальше беги одна. Тебе непременно нужно спастись! А я останусь.
Несмеяна вытаращила глаза, но ее спутник продолжил:
— Я должен отомстить королю. И, кроме того, меня ждет Славик со своими головорезами. Он обещал помочь.
Принцесса снова потянула его за рукав.
— Беги, Харитон! Они схватят тебя! Сегодня утром я случайно подслушала разговор отца с палачом. Король приказал ему казнить тебя в подземелье. Ты не выйдешь отсюда живым.
— К черту! — Харитон посмотрел на изуродованные пальцы и категорически заявил: — Я отомщу. Беги одна, Несмеяна! Мы еще увидимся.
И Несмеяна убежала.
Тоннель был очень длинный, метров восемьсот. Бежать приходилось при свете вонючего факела, которым девушка запаслась у входа. Она хорошо знала, куда бежит. Недалеко от дворца, в лесу, жило бедное крестьянское семейство. Покойная мать Несмеяны, королева, помогала им в голодные годы продуктами и одеждой, и теперь они не могли отказать ее дочери в убежище.
До выхода оставалось всего метра три, когда принцесса увидела впереди две рослые фигуры. Это были те самые стражники, которые конвоировали Харитона в тюрьму. Теперь они служили королю — служили верно и ревностно.
— Добрый вечер, ваше высочество! Вас обыскались во дворце.
И второй стражник для полной ясности добавил:
— Его величество король непременно желает вас видеть. По срочному делу.
Миновав дворик с живописной дубовой плахой, Харитон быстро нырнул в темный подъезд. Света на лестнице не было, и поэтому наверх он взбежал совершенно незаметно.
Славика он застал за работой. В грязном кожаном фартуке он шлифовал что-то на точильном круге. Искры сыпались фейерверком.
