— Что случилось? — воскликнула Тантра, подходя к ним.
И тут же она осеклась, заметив, что луна освещает на пороге темную фигуру. Это был мертвец, распространяющий слабое зловоние. Глаза его были лишены яблок; вместо одежды на нем висели гниющие обрывки…
Мертвец этот, неуклюже переставляя ноги, вошел, и за спиной его Тантра увидела невообразимое количество таких же, как он. Они заполнили весь парк и всю территорию вокруг замка. Смрад висел в воздухе.
Мертвец шел, тупо глядя в лица собравшихся здесь и каждый раз отрицательно качая головой. Наконец он замер, и его мертвый взгляд встретился со взглядом Тантры. Тогда мертвец медленно пошел к девушке, стоящей около Гектора и Марета.
Грэт рванулся в сторону, пытаясь закрыть ее, но она ласково отстранила его и сама пошла навстречу трупу.
Он подошел к ней, долго всматривался в ее лицо своими жуткими глазами, а потом вдруг будто подкошенный упал на колени и, нашарив руку Тантры, поднес ее к губам.
Девушку передернуло, когда мертвец поцеловал ее ладонь, но она не вырвала ее.
— Госпожа, я искал тебя… мы искали тебя… — проскрипел мертвец ошметками голосовых связок.
— Вы нашли меня… а я — вас… — прошептала Тантра, кладя другую руку на волосы, отдающие запахом тлена.
Краем глаза она увидела, как в дверь, скрипящую под ветром, входят мертвецы. И все они опускались перед ней на колени, склоняя головы.
Потом сзади подошли Марет и Гектор. Тогда преклонили колени остальные, кто был в этом зале, — вервольфы, вампиры, ведьмы… Тантра подняла руку, и в ее ладони возник бокал с вином, как и в ладонях Марета и Гектора.
— Выпьем за наш союз, — громко сказала девушка, и все трое, чокнувшись, залпом выпили. Правда, то было не вино, а кровь.
Она побежала по жилам Тантры, горяча их. Тогда девушка закрыла глаза и подумала, что это самый странный миг ее жизни.
Глава 11. Златоволосый оборотень
Лирус был очень обеспокоен. Утром он едва не выдал себя, шарахнувшись от серебрянного копья, в обед же начальник стражи в ласковых выражениях запретил стоять у входа в зал — это значило, что не увидеть ему принцессу, а сейчас, когда он уже понадеялся в одиночку — редкостное счастье — ночью стоять у ее дверей, тот самый начальник стражи приказал ему караулить воров у казны. Работа, конечно, почетная, только больно нудная. Его единственным приятелем был скользящий вдоль стены белесый луч.
Поэтому Лирус и сидел, сжав медное копье и прислонившись спиной к кованой двери. Печаль переполняла его сердце, смешиваясь с тревогой, и не давала никак ему покоя.
Лирус вспомнил, как оказался здесь. Давным-давно Гектор, вступая на царствование, пожелал иметь своих шпионов во дворце, и свободный лесной оборотень, прозванный за шерсть и цвет волос Лирусом, был вынужден сменить родную берлогу на Катарианс — пыльный, суетливый, чужой ему город.
Лирус хмыкнул. Он бы давно смылся, если б не Селена. Когда-то, увидев юную принцессу, Лирус испытал к ней четвертую вервольфью привязанность. И больше не смог покинуть дворец, даже остался здесь в качестве стражника, ежедневно рискуя быть пойманным. Но то, что принцесса ответила ему и не бросила, узнав о его сущности, того стоило.
«Это чудо, что я до сих пор не попался. Жаль, Селли сегодня не увижу… но завтра будет завтра. Хорошо, что никто до сих пор ничего не заподозрил…»
Правда, с недавних пор сердце Лируса разрывалось на две части. Одна желала быть здесь, во дворце, другая же звала на помощь братьям-вервольфам. Но Лирус утешал себя тем, что, когда войска выступят, а он — в их составе, ничего не стоит будет сбежать.
«Хотя царь, конечно, будет в великом гневе».
Что ж, придется ему совладать с этим гневом.
«Только вот родная моя Селли будет мне навеки тогда недоступна…»
— А кто знает, какая из сторон одержит верх в этой войне? — говорила надежда.
— Король с семьей сбегут на Юг, где нам их не достать, — говорил здравый смысл.
— А если войска окружат Катарианс так, что мыши не прошмыгнуть?
— Сбегут. Или, еще хуже, когда король поймет, что выхода у него нет, он просто-напросто подожжет дворец.
Лируса передернуло от одной мысли.
— А вообще-то, — продолжила излагать надежда, — самым лучшим вариантом было бы ваше с Селеной бегство подальше от всех этих грандиозных событий. Куда-нибудь на Юг…
Лирус вздохнул. У них нет никакого шанса выбраться из дворца незамеченными. А уж если поймают… ему отсекут все, что ввергло его в грех, включая голову, а ее отправят в какое-нибудь дальнее поместье под присмотр суровых старых дев. От мыслей таких крутило внутренности даже сильнее, чем от ежедневного непосредственного риска быть случайно оцарапанным серебряным копьем.
«Надо решаться что-то сделать…» — тоскливо подумал Лирус. Если б был кто-нибудь, у кого можно попросить помощи… но нет таких доверенных людей в Катариансе, а те шпионы царя, что сейчас в городе, и разговаривать с предателем не станут.
Лирус плюнул на пол и растер плевок носком сапога. Златоволосому оборотню было о чем подумать и кроме Селены.
Страж сидел на дне подвала. Узкая лестница, идущая вертикально вдоль стены, вела вверх, к люку с единственным отверстием — крошечной дыркой. Утром люк откроют и Лируса наконец выпустят.
— Зачем меня сюда посадили?! Все равно ведь ключи от дверей у казначея, и никакой вор сюда не сунется… — Раздраженный Лирус пнул металлическую дверь, за которой скрывались богатства короля.
Потом вервольф уселся на холодный пол, и размышления опять захватили его. Завтра, второго января… верней, уже сегодня утром в театре будут грандиозные игрища… и охота им смотреть, как иллюзии, созданные магами, убивают друг друга. А театр в Катариансе огромный. Скорей всего королевская чета и их многочисленное потомство проведет там весь день. Что же касается Лируса, то он будет уже в войске, раз так — не свидеться им больше… Черная тоска тянула оборотня на самое дно своего омута.
Тогда он опустил голову и постарался забыться тяжким сном. Разбудил его лязг оружия…
А Селена его не спала. Она сидела в кресле у окна, изредка поднимая взор от книги и с тоской глядя в усыпанное звездами небо.
Комната принцессы была большая, но тесная…
Она вздохнула, на мгновение взглянув на себя в зеркало. Не было нужды ему льстить, ибо принцесса унаследовала всю красоту своей матушки.
Селена была стройна. Ее щеки румянец покрывал нежно-нежно, черты лица поражали изящностью, а милые синие глаза — холодностью. Светлые волосы кучерявились… но едва-едва. Селена была ровесницей Тантры, но выглядела года на два моложе, хотя и томила ее ежедневная маска, которую приходилось носить. Холодная, надменная принцесса… но долгими ночами последних лет Лирус видел лицо за этой маской, лицо доброй и наивной девчонки.
Селена была мрачна. Лируса ей сегодня не увидеть. И завтра.
«Отчего все так несправедливо? — думала она, снова принимаясь за чтение. Не сходить ли мне в парк, развеяться…»
Мысль эта была заманчива, но сопряжена с множеством трудностей. И все эти трудности в кольчугах стражников дворца гуляли по вышеупомянутому дворцу. Селена злилась и нервничала одновременно, переодеваясь в одежду обычной служанки. Таким образом не раз она уже выбиралась из дворца и гуляла по
