мальчику лет тринадцати. Террорист вел его за руку, в другой держа автомат. Ребенок, бледный как смерть, мелкими шажками ступал вперед, пытаясь не отстать от взрослого. Вытянувшееся личико казалось похожим на распяленную простыню. Глаза и щеки припухли от пересохших уже слез.
- Вот тебе ребенок, - сказал Абу. - Уводи его.
Помощник толкнул мальчика в спину, и тот неловко просеменил к доктору. Положив большую волосатую руку на детское плечо, Филгуд почувствовал, как ребенок дрожит.
- Сынок, - тихонько обратился он к мальчику. - Ты тут с мамой?
- Смотревший в пол ребенок едва слышно отозвался:
- Да...
- Слушай, Абу, - ощущая, как расслабившийся было тугой узел в животе закручивается с новой силой, доктор перевел взгляд на щетинистого. - Отдай мне его мать. Нехорошо ребенку без мамки-то.
- Доктор, ты наглый, - Абу, кажется, хотел улыбнуться. Но вместо этого по-собачьи оскалился, показывая неровные, но белые зубы. Часть из них была кривой и сколотой, будто он грыз что-то твердое и обломал резцы.
- Ребенку без мамки плохо будет, - повторил Филгуд, внутренне вытягиваясь в струнку. Нельзя было дрогнуть. Не сейчас. Наплевать, что вокруг убийцы, способные беспрепятственно изрешетить его с этим несчастным мальчонкой. Наплевать, что не только они, но и все, кто сейчас причитает в зале, могут погибнуть из-за одного неосторожного слова или взгляда. Именно для того, чтобы они не погибли, он должен быть спокоен и уверен.
- Хе... - задранная губа опустилась, прикрывая серо-красную десну и обломанные зубы. Абу по- прежнему смотрел своими страшными глазами куда-то мимо. - Ладно.
Он снова кивнул помощнику. Тот второй раз окунулся в испуганный воздух зала и привел женщину в черном брючном костюме. Подведенная к Филгуду и ребенку, она немедленно обняла мальчика за плечи, не говоря ни слова. Лицо ее было еще бледнее, чем у сына.
- Уходите, - коротко приказал Абу, и Филгуд, сопровождаемый террористом, повел выпрошенных им заложников прочь по коридору. Уже заворачивая в вестибюль, он краем уха услышал, как запиликала в кармане Абу рация. А затем в глаза ударил свет прожекторов, направленных полицией на вестибюль сквозь застекленный фасад.
- Все нормально, - говорил он, одной рукой придерживая за плечо мальчика, готового обессилено упасть на пол, а другой поглаживая по спине женщину. - Все нормально.
Когда в отдалении началась стрельба, все заложники очень переволновались. Эрика видела, как в одно мгновение обмякшая биомасса на сиденьях сгустилась и начала возбужденно шевелиться. Люди ощутили страх, подстегнутый адреналином и неопределенностью. Начался штурм? Их идут спасать? Но ведь в любую секунду стоявшие вокруг смертницы могли подорваться. Метнув быстрый взгляд в сторону ближайшей из террористок, девушка увидела, как захватчица нервно вздрагивает.
Инори рядом с Эрикой судорожно сжалась в комочек на своем месте. Заметившая, как напряглась новая знакомая, Кэтрин Винтерс тихонько погладила Кимико по плечу. Сидевший с краю мужской половины бородач рыхловатой комплекции судорожно заикал, оглушительно сглатывая. Женщины запричитали, подвывая и всхлипывая.
Предводитель захватчиков выскочил на сцену, что-то громко крича взбудораженным террористкам. Почти сразу ему принялся вторить голос с акцентом, поваливший из динамиков:
- СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ. НАС НЕ ШТУРМУЮТ. НИКТО НЕ УМРЕТ.
Вибрирующие слова накрыли сидевших на креслах и стоявших вокруг, заставляя подскочившее напряжение нервов остановиться у невидимой черты. Черты, за которой могло случиться что-то плохое. Эрика видела, как замерла завозившаяся было смертница. А потом медленно, словно до хруста напрягая все косточки в теле, успокоено опустила руки и расслабилась. Как будто на нее надавил сам воздух, наполнившийся человеческим голосом.
Постепенно успокоились, притихнув, и заложники. Бородач все еще икал, кто-то из женщин не мог успокоиться и негромко продолжал истерику, удерживаемый окружающими или же брошенный на произвол судьбы. Инори, едва успевшая вытереть слезы минуту назад, чуть не заревела за компанию. Сейчас она, схватившись за ласковую руку испуганно гладившей ее Кэтрин, медленно расслабляла тугую пружину внутри, почувствованную Эрикой.
- Да что за фигня... - тихо говорила Винтерс, щедро протягивая руку по-детски липнувшей к ней Кимико. - Так и поседеть недолго... Тихо, тихо, ребенок, не бойся.
Инори молча прижималась к спинке сиденья, словно желая пройти ее насквозь и оказаться радом с нежданной соседкой. Уже сейчас Эрика могла оценить их с Инори удачу. Не окажись рядом Кэтрин, неизвестно, как долго бы пришлось успокаивать Инори. С учетом едва не вызвавшей общую панику стрельбы, могло выйти нехорошо. Андерсен искренне боялась, что новая подруга может и в рассудке повредиться. И немудрено...
Сердобольная Кэтрин принялась второй рукой гладить испуганную дрожащую японку по голове. Она держалась до ужаса уверенно. О чем Эрика не преминула заметить:
- А вы спокойная, Кэтрин.
- А? - повернулась к ней новая знакомая. В глазах женщины, красивых, миндалевидных, появилась странная хитринка. - А, ну... Просто у меня нервы крепкие.
- Прямо-таки арматурные пруты, а не нервы, - пробормотала Эрика, поежившись.
- Нет, ты не думай, - заметив ее движение, Кэтрин шмыгнула носом. - Внутренне-то я трясусь так, что сейсмологи землетрясение бы учуяли. Просто держать себя в руках умею.
- Где же научились-то? - спросила Эрика. Спросила просто для того, чтобы что-то спросить. Давящую атмосферу захваченного зала надо было разбавлять хотя бы вокруг себя, чтобы не слиться с раздавленной толпой. И язык развязывался помимо воли хозяйки.
- Когда я была в вашем возрасте, - Кэтрин поправила локон на голове у Кимико, лежавшей грудью на спинке кресла и молча слушавшей. - Жила в Балтиморе. В те годы, когда там появилась зона отчуждения.
- Ого! - Эрика даже заинтересовалась. Подобравшись на своем месте, она подалась в сторону соседки. - И вы видели, как там все было?
- Ну, не то чтобы... - Кэтрин замялась. - Скорее, это со мной там всякое случалось. И похищали меня, и нападали... В общем, было в те времена, где нервы закалить.
- Похищали? - Андерсен, не удержавшись, присвистнула. - Хе-хе-хе, невезуха какая-то в жизни, а?
- Есть немного, - так же нервно хихикнула в ответ Винтерс. - Но Бог уберег от самого плохого. Точнее, не Бог, а друзья и родные.
- Угу, - Эрика саркастически фыркнула. - Жалко, сейчас никакие друзья не помогут. Черт, мне почему-то чесаться хочется!
И девушка принялась ожесточенно, со скрипом и шкрябаньем, чесать затылок.
- Это нервное, - сказала Кэтрин. - Я однажды себе так расцарапала ногтями все руки, пока ждала одного парня. Он как раз меня должен был спасти.
- Спас хоть? - взъерошив волосы, Эрика дернула плечом.
- Спас, - тихо ответила женщина. - Всегда спасал.
- Везет, - не заметив, как погрустнела Винтерс, Эрика осмотрелась вокруг. В зале все уже пришло в норму. Стрельба стихла, и заложники вернулись к нервозным перешептываниям, молчанию и сидению на местах. Кому-то стало плохо, и вокруг него хлопотали соседи. Пару человек повели в туалет под конвоем. Девушка вдруг поняла, что совершенно не чувствует, сколько времени прошло с момента захвата. Ярко освещенный, полный предвкушения смерти зал уже успел стать привычным, словно она просидела здесь несколько суток. Вот так и теряется чувство мира вокруг в стрессовых ситуациях. Надо бы собраться покрепче.
- Вас спас любимый человек? - вдруг заговорила Инори. Она подняла от подложенной руки Кэтрин припухшее от слез лицо. Спутавшиеся волосы лежали неаккуратными локонами на щеках, уголок рта странно дергался, словно пытаясь подняться в улыбку. Кэтрин едва удержалась от того, чтобы нервно
