погоду. А ты подумал, что тебе выгоднее все судно потерять вместе с сетями, чем одни сети. Тогда бы тебя не судили — ты команду спасал. А так, поди, и засудят — за то, что выметал перед штормом. Не знаю, сам ты до этого додумался или кто посоветовал… Я твое положение понимаю. Но коли попал между двумя страхами, так хоть выбирай, который побольше! И уж его одного бойся.
Кеп походил молча по рубке, встал у меня за спиной.
— Так и будешь держать право на борту? Одерживай.
Я отпустил штурвал, и он сам раскрутился. Я не удержал его локтем, навалился грудью, едва поймал его за шпаги.
— Поберегись, рулевой, — сказал «дед». — При заднем ходе и руки поломать может… Оно, конечно, лучше бы носом пойти, как люди ходят, да сети жалко бросить.
— Насчет сетей, — сказал кеп, — дебатов не будем разводить.
Опять он заходил от двери к двери. Прямо как тигр по клетке. Нервировал он меня здорово.
В переговорной трубе свистнуло — из его каюты. Кеп вынул свисток, приложился ухом. Труба ему что-то вещала раскатисто, с дребезгом.
— Добро, — кеп заткнул трубу. — Напоминает — глубину смерить. Нужны мне его напоминания. Ну-к, смерь-ка там.
Третий зашел в штурманскую. Запищал эхолот.
— Тридцать пять. Даже меньше.
— Скоро вожак начнет задевать, — сказал кеп. — Может, он удержит?
— Такого еще в мировой практике не было, — сказал «дед». — Так мы, глядишь, и в новаторы выйдем.
Мы смотрели молча в черные окна. Колко звенел об них снег, потом его смывало пеной.
Вдруг запищал передатчик, и «маркони» быстренько забормотал:
— База, база, я восемьсот пятнадцатый, вас слушаю.
— Как себя чувствуете, восемьсот пятнадцатый? — спросила база.
Кеп кинулся в радиорубку, схватил микрофон.
— На вас надеемся. Куда вы там делись?
— С буксирами тут поговорили. Два буксира спасательных к вам идут из Северного моря. «Отчаянный» и «Молодой». Не исключено, что они раньше нас подойдут.
— Исключено, — сказал кеп. — Знаю я эти калоши, «Отчаянный» и «Молодой». Мы все же на вас надеемся.
— Идем полным ходом. Вы тоже там двигайтесь веселее. Как слышите?
— Слышим-то хорошо. Двигаться не можем.
— Что с машиной? Не удалось починить?
— Да починили. Только не выгребаем.
— Не понимаю.
— Чуть только тормозимся. Что тут не понимать.
— Дайте максимальные обороты. Как слышите?
— Нет у нас максимальных. Малым идем.
— Ясно, — сказала база. — Ясно.
— Тут еще сети, — сказал кеп. — Сети нас тащат.
Там помолчали.
— При чем тут сети? Они у вас за бортом?
— В том-то и дело. И поводцы «нулевые».
— Почему метали? Было же штормовое предупреждение?
Кеп вздохнул.
— Слышали предупреждение. Да не всегда же они сбываются. Ну, рискнули. Пожадничали. Теперь-то что делать?
— Двигайтесь встречным курсом. Как слышите?
— А сети?
— Двигайтесь встречным курсом. Насчет сетей решайте. Послышался треск, все в нем пропало, слов не различить. Кеп подождал и вышел в ходовую. Но база опять к нам пробилась:
— …сот пятнадцатый…ая глубина под килем? Глубину сообщите.
'Маркони' ей ответил.
— Ясно, — сказала база. — Ясно. Да, с сетями надо решать. — И пропала.
— Вот и решай, — сказал кеп. — Сами-то и совета не дадут.
'Дед' к нему повернулся от окна:
— Не это надо тебе решать. И база не о сетях твоих думает. Сейчас у тебя под килем тридцать пять. Скоро двадцать будет. База туда не пойдет.
— На двадцать — пойдет.
— Не уверен. Учти еще волну.
Кеп встал у меня за спиной:
— Рыскает он у тебя. Точней на курсе.
— Есть.
Он отошел. В рации у «маркони» завывало, попискивало, потом прорезалось:
— …сот пятнадцатый…ак слышите? — и пропало, запищала чья-то морзянка. Кеп даже не успел добежать.
— Что там у тебя?
— Да этот же плачет, — сказал «маркони». — Шотландец.
— Опять? Вот уж не вовремя.
— Почему? Как раз время.
Я повернул голову, посмотрел на часы — у него над столом. Было без четверти три, большая стрелка пришла в красный сектор.
Началась первая минута молчания.
8
— Ну, послушай, если охота, — сказал кеп. — Нам тоже поведай.
Морзянка еле прослушивалась.
— Не удалось ему движок запустить, — сказал «маркони». — Сносит.
Кеп повернулся ко мне. Я думал — он опять придерется, и завертел штурвалом.
— Помнишь его? 'Герл Пегги'.
Я удивился — не забыл он, кто тогда на руле стоял. Я-то думал — он лиц наших не различает.
— Помню.
Я-то помнил, как он прошел справа, синенький и белоснежный, чистенький, как со стапеля, и обошел нас, как стоячих, и как вышел из камбуза повар, выплеснул ведро помоев — у нас перед носом.
— Грубиян, — сказал кеп. — Ну… ему тоже хреново. Какие его-то координаты?
'Маркони' сказал ему. Третий ушел в штурманскую, зашелестел картой.
— Ого! Совсем труба. Килем, наверно, чешет по грунту.
— Он уж небось и скалы видит, — сказал кеп.
— Пока не видит. Скоро увидит. — Третий вышел в ходовую, сказал «маркони»: — Спроси его, видит он Фареры?
— И не вздумай, — сказал кеп. — Не вступай с ним.
— Да я и не могу, — ответил «маркони». — Это надо шибко грамотным быть, английский знать. Я только на жаргоне.
— И на жаргоне не нужно. Да, хорош у нас радист, английского не знает.
— Вы мне подскажите.
