— Что все-таки происходит? — спросил Говард. — Джорджия себя плохо ведет?
Саманта поставила недопитую чашечку на стол, пересекла гостиную и села на небольшую софу напротив Говарда. Медсестрой Джорджии она пробыла неполные сутки. Но этого вполне хватило, чтобы должным образом оценить пациентку. И выводы ее были весьма неутешительными.
— Все зависит от того, какое поведение лечащейся от серьезной травмы женщины вы считаете нормальным, — с нарастающим раздражением ответила она. — Если вы хотите знать, достаточно ли ваша матушка отдыхает и не перетруждает ли себя, то я бы назвала миссис Уоррен просто идеальной пациенткой.
— Серьезно? — Говард удивленно вскинул брови. — Прошу вас, продолжайте!
— Именно это я и собираюсь сделать, мистер Эллиот. — Саманта намеренно не отступала от профессионально бесстрастного тона. — Но если вас интересует, успешно ли пойдет лечение, тут трудно ответить однозначно. Настойчивое желание миссис Уоррен доказать, будто только она сама может оценить свое состояние, создает для меня огромные трудности.
Откинув назад голову, Говард громко рассмеялся.
— Мисс Ричардс, я почти не сомневался, что именно так и будет. Это одна из причин, почему я навестил вас сегодня. Боюсь, Джорджией движет и еще кое-что, чего вы пока не заметили. По тому, что она вчера говорила, я понял: вам придется нелегко — матушка намерена как можно скорее выздороветь. Вы даже не подозреваете, как ей это необходимо!
— Что вы имеете в виду? — спросила Саманта, следя за тем, чтобы при улыбке кожа вокруг ее глаз не морщилась столь интригующе.
— Видите ли, Джорджия сейчас очутилась в редкой для нее ситуации — без мужа. Двое последних интереса для нее больше не представляют. И пока на горизонте ни одного нового кавалера. А это — настоящая трагедия! Дело в том, что моя матушка не может обходиться без мужского общества. В ближайшее время она не решится поехать в Париж, Лондон или Монако, где вокруг нее, как предполагается, будет виться с полдюжины отчаянно влюбленных поклонников. Виной тому — столь ненавистная ей трость, с которой матушка ни за что не позволит себе появиться в свете. Но отказаться от нее Джорджия сможет лишь тогда, когда совершенно поправится. Она спешит, а потому будет ежеминутно дергать вас. Будьте к этому готовы. Пока же ей придется довольствоваться не столь уж интересным мужчиной, на которого тем не менее она всегда может положиться. То есть мной.
— Никогда бы не подумала, что вы так привязаны к матери, что готовы терпеть все ее капризы.
Говард чуть наклонил голову, как будто хотел поклониться собеседнице.
— Спасибо, мисс Ричардс. Вы правы — я действительно стал самостоятельным уже в двенадцать лет. Как раз тогда, когда Джорджия стала миссис Скэндел.
— Вероятно, это ее второй муж, — догадалась Саманта, вспомнив длинный перечень фамилий на ярлыках чемоданов, которые она помогала распаковывать экономке накануне.
— Совершенно верно, по списку он действительно второй. Несколько лет назад матушка вновь сделала попытку заняться моим воспитанием. В то время и мистер Уоррен стал уже достоянием истории. Однако я сумел уклониться и предпочел познакомить ее с графом Айворсом, остановившимся в одном из моих отелей. Идея оказалась прекрасной, выиграли все трое — она, он и я. Конечно, вы уже успели полюбоваться коллекцией опалов? Все эти драгоценности принадлежали графу Айворсу, оставившему некоторый след в биографии Джорджии. И все же, мисс Ричардс, не поймите меня превратно. Я по-своему люблю матушку, как и она меня. И готов заботиться о ней постоянно.
— Потому и приехали сюда, — со вздохом заключила Саманта. — Но если вы и экономка все время будете здесь, то зачем нужна я? Миссис Уоррен может закончить лечение в больнице амбулаторным путем.
Саманта тут же пожалела о своих словах. Зачем я так? — подумала она. Ведь мне представляется возможность в любое время встречаться и разговаривать с Эллиотом. А разве я не хочу этого? Но после такого заявления он может…
— Вы мне понадобились, мисс Ричардс, именно для того, чтобы наблюдать за миссис Уоррен здесь, за стенами больницы.
У Саманты отлегло от сердца. Она закрыла глаза и облегченно вздохнула.
— И это означает, — донесся до нее голос Говарда, — что у вас почти не будет свободного времени. По меньшей мере до тех пор, пока миссис Уоррен не спохватится, что весна кончается, а она все еще прозябает в провинции, — тогда как могла бы уже царить на Ривьере. Хочу предупредить: с того дня, когда она устанет от нас всех, — от меня, вас, миссис Грэйди, — ваша жизнь станет сущим адом. Ибо матушка будет пытаться выздороветь за одну неделю.
Саманта почувствовала, как кровь в ее жилах начинает медленно закипать. Конечно, она и раньше предполагала, что работать у Эллиота отнюдь не сахар. Но тратить время и силы на то, чтобы нянчиться с избалованной пожилой женщиной, привыкшей к всеобщему поклонению, — это уж слишком!
— Послушайте, мистер Эллиот… — начала Саманта, но он тут же поправил ее:
— Зовите меня Говардом, мисс Ричардс, — сказал он с улыбкой, вызвавшей у девушки неосознанное волнение. — И разрешите мне также называть вас по имени. Можно? А через месяц-другой мы, надеюсь, получше узнаем друг друга. Я уже говорил, что ломал голову над создавшейся ситуацией. Всю ночь… И утром, по дороге сюда… Признаться, я не вижу другого выхода, как всеми силами развлекать Джорджию, покуда она не решит, что ей стало лучше.
Саманта вскочила и, уперевшись сжатыми кулачками себе в бока, воскликнула:
— Это никуда не годится, мистер Эллиот! Есть и другой путь. Причем куда более действенный. Но при этом не следует обращаться с вашей матушкой так, будто она сделана их хрусталя или еще какого-нибудь хрупкого материала.
Говард тоже поднялся, прислонился плечом к косяку двери и с видимым пониманием уставился на Саманту. Он еще не мог решить, что произвело на него большее впечатление: красота стоявшей перед ним молодой женщины или надежда, что она сможет так же независимо вести себя с Джорджией. Правда, последнее было бы равносильно попытке войти безоружной в клетку со львами.
— И какой же это путь? — спросил он.
Девушка открыла было рот, но тут же растерянно развела руками:
— Я… Пока не знаю… Но кое-что уже начала обдумывать. Миссис Уоррен придется принять мою помощь. Даже против своего желания. Более того, это должно ей понравиться!
— Очень интересно, — растягивая слова, проговорил Говард. — Вы будете меня подробно обо всем информировать. Так? Предчувствую, что предстоит широкая продажа билетов на потрясающий спектакль, — усмехнулся он.
Открыв дверь в холл, Говард направился к лифту. Но вдруг остановился и повернулся к Саманте.
— Кстати, вы уже завтракали?
— Выпила чашечку кофе, — безучастно ответила та, задумавшись, как убедить пациентку, не прибегать к сжиганию ее на костре. — Миссис Грэйди обещала приготовить завтрак. Но, видимо, еще не успела. А я не привыкла ждать.
— В таком случае, поскольку миссис Уоррен встанет не раньше полудня, я осмелился бы предложить вам позавтракать вместе. Попутно мы обсудим самые неотложные дела на будущий месяц. Но… — Говард слегка пожал плечами, — но если вам по каким-либо причинам это покажется неудобным, то…
Глаза Саманты стали круглыми от удивления. Она не могла взять в толк, каким образом оказалась втянута в это представление.
— Что означает ваше предложение, мистер Эллиот? — спросила она, машинально приглаживая ладонью волосы. — Вы просто приглашаете меня на завтрак или хотите попытаться доказать мне свое превосходство? Но, насколько я понимаю, в любом случае вы не откажетесь от своей цели добиться, чтобы второе впечатление о вас оказалось лучше первого.
— Второе впечатление, Саманта? Я что-то не совсем понимаю, о чем идет речь.
— Вы отлично все понимаете! Вчера лопнула ваша попытка создать о себе хорошее впечатление. Например, говоря о моей форме, вы были отвратительно высокомерны! — Поколебавшись, несколько мгновений, она добавила: — Хотя вам, видимо, нет дела до окружающих. Вы наверняка уверены, что любое слово или поступок Говарда Эллиота — свидетельство его неотразимого обаяния.
