скорби…
Полковник стал поочередно вызывать гвардейцев.
— Капитан Карасу!
Альбинос вышел из строя, равнодушно глядя на своего командира большими красными глазами, сверкающими из-под густых белых бровей.
— Поступило донесение из садов Анкоку. Очевидцы утверждают, что в заброшенном здании доходного дома Ями поселилась нечисть.
Карасу молча кивнул.
— Твоим напарником будет Судзумэ.
— Новобранец? — спросил альбинос, услышав незнакомое имя.
— Я решил, что ты сможешь обучить его, — подтвердил полковник.
Судзумэ оказался высоким, почти на голову выше низкорослого Карасу, темноволосым молодым человеком с изящными чертами лица.
Он не отрывал глаз от Карасу, особенно пристально разглядывая высокий мягкий воротник его мундира, в окантованной серебром левой петлице которого сияла плоская офицерская звезда.
После того как полковник завершил инструктаж, они направились к выходу из огороженного стеной внутреннего двора штаб-квартиры.
— Ты готов немедленно отправиться в Анкоку? — спросил Карасу.
Судзумэ кивнул.
— Тогда идем.
***
Дождь продолжал орошать опустевшие улицы, когда они вышли в город через ворота в высокой каменной ограде. Некогда это была крепостная стена — последнее живое напоминание о Великой Войне. После того, как вокруг старой цитадели вырос город, стена обветшала и покрылась длинными трещинами.
— Для меня большая честь работать с вами…
— С тобой, — поправил гвардеец.
— Что? Простите, я не…
— Работать с тобой, — терпеливо повторил Карасу. — Я не люблю формальностей.
С приходом осени деревья быстро сбросили пышный наряд. В садах Анкоку, окруженные деревьями и зарослями кустов, стояли мертвые фонтаны, бассейны которых покрывала палая листва. Лишь на ветке одинокого клена удержался алый листок — кровавый мазок, трепещущий на холодном ветру.
Доходный дом Ями был двухэтажным зданием из песчаника с плоской деревянной крышей, которая начала прогнивать из-за постоянных проливных дождей. Здание окружала роща карликовых грязно-зеленых елей.
— Я пойду первым, — сказал Карасу, когда они вышли на узкую, посыпанную белым гравием тропинку, вьющуюся между деревьев к крыльцу дома.
Судзумэ с опаской покосился на плачущего гипсового фавна, спрятавшегося среди кустов.
— Здесь много нелепых скульптур, — пояснил Карасу.
Капитан взбежал по ступенькам на крыльцо и толкнул дверь.
— Заперто? — спросил Судзумэ.
— Нет… — Карасу стукнул по двери ногой, — дерево сгнило.
Он несколькими сильными ударами вышиб дверь, разлетевшуюся мягкими щепками.
— Если дверь не открывали, значит, в здание никто не входил. — Заметил Судзумэ.
— Не совсем так, — Карасу поднял указательный палец к небу. — Окно на втором этаже открыто.
Судзумэ запрокинул голову.
— Но зачем…
— Тише! — Карасу резко поднес палец к губам. — Мы и так достаточно нашумели.
…Внутри здания было прохладно. Затхлый, влажный воздух заставил Судзумэ закашляться. С круглой люстры, зависшей под потолком на массивной цепи, белыми комьями свисала паутина. Карасу, держа в руке отстегнутые от пояса ножны с мечом, уже поднимался по металлической винтовой лестнице. Судзумэ, окинув взглядом разгромленную дежурку, последовал за ним.
На втором этаже они попали в длинный коридор, пол которого устилали пожелтевшие листки бумаги. Вдоль коридора тянулся ряд дверей с одинаковым узором в виде цветущей вишни. Последняя, пятая дверь была приоткрыта. Гвардейцы Карбоблона осторожно приблизились к ней. Карасу вопросительно посмотрел на своего напарника. Судзумэ кивнул.
Карасу с размаху ударил трухлявую дверь ногой и ворвался в комнату.
Свет пробивался сквозь щели в заколоченном окне, освещая фигуру в длинном, грязном коричневом плаще, сгорбившуюся в центре начерченного на полу мелом круга.
Застывшая фигура вздрогнула, из-под засаленной полы плаща высунулась когтистая лапа и начала торопливо, неуклюже перебирать разбросанные по полу обглоданные косточки.
— Hel-runir! — выкрикнул Судзумэ, поспешно закрывая руками лицо.
Карасу резко поднял руку — алые лучи сорвались с его тонких пальцев и сплелись в центре ладони, образовав вспыхнувшую на мгновенье пятиконечную звезду. Существо в плаще взвыло, вскочило и бросилось на него. Карасу грациозно уклонился и обнажил тонкий прямой меч, сверкнувший в полумраке серебряным лезвием. Судзумэ схватил врага за край плаща и сдернул грязную тряпку, обнажив лоснящееся, покрытое колючими серыми перьями тело.
Громадная сова-оборотень, застывшая в превращении между человеком и птицей, щелкнула клювом и захрипела: «хагащ… хагащ!»
— Судзумэ, перекрой дверь, — приказал Карасу, не сводя глаз со страшного противника.
Юноша, отгораживаясь от шипящего оборотня мечом, попятился к двери.
— Ты понимаешь, кто мы? — как можно разборчивее произнес Карасу. — Ты знаешь, что такое Карбоблон?
Левой рукой он погладил серебряную звезду, сияющую на воротнике белого мундира.
— Хагащ!
Сова завертелась, закутываясь в подхваченный плотный плащ, развернулась и, выбив заколоченное окно, упала вниз, оставив на вывороченной оконной раме пятна свежей крови. Карасу перегнулся через подоконник, вглядываясь в черное скопление деревьев, между которыми стремительно мелькала удаляющаяся тень.
— Ушел! — Судзумэ разочаровано хлопнул ладонью по стене.
— Ты молодец — распознал знак разрушения, — похвалил капитан.
— Это останки детей, — молодой гвардеец ногой разбросал сложенный на полу страшный знак. — Меня чуть не вырвало…
Карасу кивнул. Открыв кожаную поясную сумку, он, наклонившись, начал бережно складывать в нее белые кости.
— Что вы делаете?!
— Глупо не использовать такой мощный ставур, — заметил альбинос. — Будет справедливо, если убийца погибнет, пораженный силой возмездия его жертв.
Судзумэ нехотя согласился.
Когда они вышли из здания, начало темнеть. День подходил к концу.
— Думаете… — начал Судзумэ.
Карасу резко поднял руку.
— Ты думаешь, — покорно поправился юноша, — стоит еще раз обыскать сады Анкоку?
— Оборотень мог затаиться неподалеку… — предположил Карасу. — А мог улететь на другой конец города и спрятаться на чердаке какого-нибудь заброшенного здания.
«Что не так уж далеко от истины».
— В любом случае, сейчас искать его — не наша забота.
