которое стариков не уважает и заставляет работать.
Я загорала, подставив лицо солнцу и стараясь игнорировать критические высказывания ощипанного павлина. Ему эта трава нужна, пусть и роется. Хорошо-то как! Тепло, светло и мухи не кусают! И никаких проблем, никаких мыслей, никаких забот.
Вдруг в глаза мне ударила вспышка света. Солнечный луч отразился от какого-то предмета на противоположном краю ямы. Я отклонила голову, но назойливый «зайчик», казалось, преследовал меня. Пришлось встать и пойти к другому краю воронки, чтобы убрать оттуда блестящую штуковину. Кусок стекла никак не желал выковыриваться из земли. Я веточкой обкопала его вкруговую и поняла, что стекляшка впечатана в какой-то предмет. После нескольких минут «археологических изысканий» стало ясно, что предмет этот — перстень. Золотой и, видимо, с бриллиантом, а не с куском стекла, как показалось на первый взгляд.
Я осторожно вытащила находку, кое-как оттерла ее от земли, примерила на безымянный палец и залюбовалась. Перстень был мне немного велик, но смотрелся впечатляюще: массивный, покрытый замысловатыми узорами, он производил впечатление очень древнего и очень дорогого украшения. При мысли о его приблизительной стоимости у меня перехватило дыхание. Да на такие деньги… Я погрузилась в сладкие мечтания о покупке иномарки, полном обновлении гардероба и легкой хирургической коррекции фигуры в сторону увеличения объема груди.
— Вера, что ты там делаешь? — Из мира грез меня вырвал клекот Аргуса. Пернатый встревоженно хлопал крыльями на другом краю ямы.
Мысленно чертыхнувшись, я засунула кольцо в карман джинсов. В сознании зрела твердая убежденность: Аргусу находку лучше не показывать. Если павлин увидит кольцо, он тут же подымет вой о том, как опасно брать вещи из такого нехорошего места. Да, выжженную могилу Полуночного Жениха к хорошим местам не отнесешь. Многие нашли здесь свою смерть. Владелец перстня наверняка в прошлом стал жертвой Жениха. Значит, мертв давно и основательно. Ему бриллианты уже без надобности, а мне еще пригодиться могут. И плевала я на страшные рассказы о проклятиях могильных сокровищ.
Аргус собрал все найденные стебли папоротника (штук пятнадцать или двадцать) в пучок и ожидал меня, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу.
— Вера, ну где тебя носит? — заголосил он при моем приближении. — Пошли домой скорее, мне перья жечь пора.
— Никуда мы не пойдем, пока не расскажешь, где искать Тамирайну, — тоном, не терпящим возражений, произнесла я, отобрала у птицы папоротник и добавила: — Травки тоже не получишь, не надейся.
Аргус суетливо захлопал крыльями:
— Верочка, дорогая, да ты никак белены объелась. Я и сам тебе все расскажу с удовольствием.
— Слушаю внимательно. — С этими словами я плюхнулась на кучу сухой травы.
Пернатый озабоченно пощелкал клювом и заявил:
— Вот если честно, я сам не очень представляю, как до истинной Тамирайны добраться. У нее двойников — немерено. Вернее, любая красивая женщина ее двойником может быть, потому что никто не знает, как выглядит богиня.
— Ты мне зубы не заговаривай! Вы же с ней знакомы с самого начала. Ты-то знаешь, как она выглядит.
— Знал. Может, ее настоящее тело и до сих пор опознаю. Но она им уже давно не пользуется. Тамирайна тела как перчатки меняет.
— Почему? — недоверчиво спросила я, подозревая, что птица меня водит за нос.
Аргус тяжело вздохнул:
— Представь, как выглядит женщина, если ей несколько тысяч лет от роду, тогда сама поймешь.
Перед моим мысленным взором предстала лысая мумия, ласково улыбающаяся беззубым ртом. Вздрогнув, я прогнала жуткое видение и возразила:
— Хорошо она должна выглядеть. Ведь Ширкут подарил ей вечную жизнь.
— Но не вечную молодость, — парировал Аргус. — Тамирайна старела, очень медленно по вашим стандартам, но все-таки старела. И пришел день, когда она запечатала свое тело в саркофаге и стала использовать чужие тела. Старость — это, конечно, первая причина. Вторая — скука. Новое тело, новая жизнь. Тамирайна путешествовала и развлекалась. Могла быть мужчиной, женщиной, животным. Скучно ведь все время торчать в Замке над Бездной, выслушивать дифирамбы, просьбы, жалобы. Другое дело — сбежать, вселиться в чужое тело, прожить чужую жизнь… Это стандартное развлечение всех богов. Когда им надоедает разрушать миры и указывать людям, как жить, они начинают путешествовать инкогнито. Так что я не знаю, где сейчас Тамирайна.
Я тихо застонала: удача опять уплыла из рук. Потом подумала, что еще не все потеряно:
— Но ведь должно же быть у богини какое-то средство связи. Мобильник, например… Кстати, ты номер ее сотового знаешь?
Аргус, восхищенно кудахтая, ржал до слез:
— Слушай, ну откуда у нее сотовый? В мирах, которыми правит Тамирайна, другие средства связи — гонцы, почтовые птицы и сигнальные огни.
— Богиня, и без мобильника? Да уж, ей не позавидуешь…
— А еще у нее нет компьютера, телевизора, видеомагнитофона, музыкального центра, и она не смотрит реалити-шоу, — зловредно подхватил Аргус.
— Теперь я понимаю, почему Тамирайна в Замке не задерживается. И все равно какое-то экстренное средство связи с ней должно быть! Как же к ней верующие обращаются с просьбами?
Аргус посмотрел на меня с уважением:
— Вера, ты не так глупа, как притворяешься! Правильно поняла: единственное средство связи верующего с богиней — молитва.
— То есть надо просто пойти и помолиться? — возмутилась я. — Нет, ты меня точно за дуру держишь. Да таких молящих у нас в любой церкви — пруд пруди. И хоть лоб себе разбей — все равно Тамирайна не явится. Ты хочешь, чтобы я, закоренелая атеистка, в церкви поклоны клала?
Аргус недоуменно помотал головой:
— Зачем же в ваши церкви идти? В них другому богу Молятся. У Тамирайны свой храм есть. Там можно провернуть ритуал экстренного вызова богини. Этот храм построен для связи со Стражами. На тот случай, если посланец Ширкута (или сам бог) придет на Землю и здесь совсем жарко станет. Тогда в ход событий вмешается богиня. Но со временем об этом все забыли. Иногда, примерно раз в сто лет, на Землю из Замка над Бездной являлся эмиссар Тамирайны. А в остальное время храм бездействовал.
— Отлично! Ты знаешь, как вызвать богиню?
— Ну, это не так сложно: надо двадцать раз повернуть столб в центре храма, тогда откроются врата в Замок над Бездной. Там, если повезет, можно найти богиню.
— И где этот храм находится?
— На даче у Натальи Петровны — жрицы богини Тамир. Раньше-то он располагался под землей в совершенно необитаемой местности, но потом с этой вашей урбанизацией город подобрался к храму слишком близко. Вот и пришлось на святом месте двухэтажный особняк возводить. А в подвале вход в храм. Я покажу тебе эту дачу. Только пошли скорее домой, мне перья жечь пора!
Последнюю фразу Аргус проканючил жалобным сиротским тоном. Ох, эту бы птицу да на паперть — миллионером бы сделался. Я подхватила мешок с перьями, пучок папоротника и пошла по направлению к дому Архипа. Пернатый возмущенно каркнул, с разбега запрыгнул на мое плечо и намертво вцепился в него когтями. Так на моем плече и доехал до самого жилища лешего. Тунеядец…
А в доме Архипа царило веселое оживление. У самого входа меня чуть не сбил Вульфыч, который, сломя голову и все четыре лапы, зачем-то мчался в лес. Из комнаты, где спал демон, слышался счастливый голос Архипа. Даже физиономия Макара, мелькнувшая в коридоре, была, как мне показалось, менее кислой, чем обычно.
Я тихонько отнесла Аргуса к себе, дала ему металлическую кружку и спички, чтобы он мог сжечь перья, а сама отправилась на разведку. Оказалось, что весь дом не зря ходил ходуном: демон очнулся. Пришелец из Бездны открыл глаза и беспомощно мычал, слушая болтовню лешего. Когда я тенью проскользнула в
