эффекта. Генерал СС Карл Вольф, в то время военный губернатор Северной Италии и полномочный представитель у Муссолини, также присутствовал за столом, хотя сидел далеко от главных действующих лиц и не участвовал в основной беседе. Он рассказал Генриху Френкелю, который в 1963 году брал у него интервью в тюрьме, что до него доносились выкрики, он мог разобрать отдельные слова, но не слышал фраз и не мог следить за ходом беседы.
37
Согласно донесению, составленному 21 июля 1944 года полковником Роллем и сохранившемуся в архивах Кобленца, в пять пятнадцать Ольбрихт собрал всех офицеров и представил Гепнера, уже надевшего военную форму. Тот официально сообщил, что Гитлер мертв, Бек является главой государства, а Вицлебен командует армией. Затем он добавил несколько слов о важности происходящих событий и необходимости проявления дружбы и взаимопомощи. Позже Штауффенберг подтвердил все сказанное Роллю и некоторым другим офицерам. Ролль утверждает, что об аресте Фромма узнал от Бартрама, после чего сумел выбраться с Бендлерштрассе. Он отправился в Любен, расположенный в шестидесяти милях от Берлина, чтобы доложить о происходящем генерал-майору Мейзелю. По дороге он заехал к Фромму домой и сообщил его жене, что муж, вероятно, не придет домой ночевать. Фрау Реймер, замужняя дочь Вицлебена, рассказала Генриху Френкелю, что она вместе с тремя маленькими детьми выехала из фамильного поместья в Восточной Пруссии и жила с отцом в доме графа Линара, бывшего адъютанта Вицлебена. Дом располагался в Шпреевальде, примерно в пятидесяти милях от Берлина. Туда
19 июля к Вицлебену приезжал Гереке, чтобы составить текст заявления для использования на следующий день. По словам фрау Ремер,
20 июля Вицлебен уехал в Берлин только во второй половине дня, ближе к вечеру, а вернулся в десять часов вечера. Он сказал дочери, что все пошло не так и не далее как завтра за ним придут. Его арестовали 21 июля около одиннадцати часов. Армейские генералы, посланные за ним, вели себя подчеркнуто вежливо. Следует отметить, что в доме Линаров велась гостевая книга, куда вносились имена всех людей, посетивших дом. Графиня успела уничтожить ее до приезда гестаповцев и тем самым спасла жизнь Гереке.
38
Пифредер, по утверждению Ширера, был ответственен за эксгумацию и уничтожение четверти миллиона трупов евреев, замученных в прибалтийском районе. Это было сделано в преддверии наступления русских. Хаммерштейн впервые встретился со Штауффенбергом при аресте Пифредера, который, как он сообщил Генриху Френкелю, ругался и вел себя крайне несдержанно. Фрицше вспоминает, что Штауффенберг оставил дело ареста эсэсовцев для себя, Клейста и Хаммерштейна. У них изъяли оружие и поместили под стражу. Фрицше каждые полчаса проходил мимо и кричал охранникам:
– Какой вам дан приказ?
И те громко отвечали:
– Наш приказ – проследить, чтобы эти люди не сбежали, и застрелить их в случае попытки к бегству.
39
Хаммерштейн рассказал Генриху Френкелю, что Ольбрихт особенно заботился, чтобы Корцфлейш не сбежал. Он остановил разъяренного генерала, когда тот пробегал мимо по коридору, и лично препроводил его в небольшой кабинет.
– Вы не смеете меня трогать! – кричал Корцфлейш выполнявшему приказ Ольбрихта юному лейтенанту. Корцфлейш потерял фуражку и выглядел злым и взъерошенным. Позже он успокоился и заявил, что участие в перевороте не входит в его понимание военной службы. Если Гитлер мертв, значит, произойдет всего лишь смена командования. Хаммерштейн подчеркнул, что такое отношение было типичным для военных.
40
Согласно опубликованным источникам, разным подразделениям отдавались приказы о захвате центров вещания. Однако начальника пехотной школы в Деберице генерала Хицфельда не уведомили об этом заранее. Он был участником заговора и вполне мог быть оповещен о необходимости находиться в боевой готовности. В решающий момент и он, и его заместитель полковник Мюллер отсутствовали. Не нашлось никого, кто мог бы возглавить курсантов для выполнения этого задания, пока Мюллер не вернулся вечером. Согласно другим сведениям, майор Якоб – инструктор пехотной школы – осуществил захват Берлинской радиовещательной станции, но, учитывая отсутствие дальнейших инструкций от Ольбрихта, принял заявление Геббельса, которое министр сообщил по телефону.
41
О событиях в Вене рассказано в серии статей доктора Людвига Йедлики, опубликованных в «Ди Фурше» 20–31 июля 1963 года, то есть до выхода в свет книги. О заговоре знал небольшой круг военных и гражданских лиц, и военной подготовкой руководил полковник Рудольф Марогна-Редвиц. В число других видных заговорщиков входили Карл Зейц и Йозеф Рейтер. О плане «Валькирия» также было известно капитану Генерального штаба Карлу Зоколу. 20 июля первые приказы «Валькирии» поступили в шестнадцать сорок пять и были приняты начальником Генерального штаба полковником Кодре, который приступил к их исполнению. На семь часов были вызваны все офицеры. Штауффенберг по телефону подтвердил, что приказы имеют силу. Это вмешательство потребовалось после объявления по радио, что Гитлер жив. Были арестованы высшие партийные чиновники и руководители СС. При этом соблюдалась безукоризненная вежливость, арестованным предложили вино и бутерброды. В восемь тридцать позвонил Кейтель и потребовал, чтобы все действия были немедленно прекращены. Капитан Зокол позвонил Штауффенбергу, и тот усталым голосом посоветовал ему не поддаваться слабости. К этому времени Кодре и его командующий ставкой генерал барон фон Эсебек и сами решили все прекратить. Они извинились перед арестованными и отпустили их. Впоследствии Кодре был арестован и попал в концлагерь. Полковник Марогна-Редвиц был казнен 12 октября. Зокол чудом уцелел. События в Вене имеют удивительное сходство с событиями в Париже.
42
В своей книге «Мы защищали Нормандию» Шпейдель приводит несколько иное время, когда происходили эти события. Но поскольку он всеми силами старался показать свою непричастность, пусть даже в ущерб исторической достоверности, мы использовали сведения Шрамма и личные воспоминания генерала Блюментрита, сравнивая их данные с хронометражем событий в Берлине.
43
Мнения о том, намеревался ли Ремер арестовать Геббельса или нет, в разных источниках не совпадают. Свою собственную версию он изложил в официальном рапорте (см. «Немцы против Гитлера»). Естественно, свои действия он представляет в максимально благоприятном для себя свете.
44
Комментарии доктора Ойгена Герстенмайера в статье, написанной им для «Нойе Цюрих цайтунг» (23 июня 1945 года), проливают свет на события. «Я никогда не считал, что Бек, Ольбрихт, Штауффенберг и другие видные фигуры оппозиции были убеждены, что путч непременно победит. И все- таки мы знали, что должны – и самим себе, и миру – хотя бы попытаться». Об атмосфере на Бендлерштрассе он писал следующее: «Ситуация была очень далека от понятной, и многих это угнетало. Штауффенберг и его адъютант не отходили от телефонов, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки в провинциях.
45
Мы считаем, что указанные нами здесь время и последовательность событий являются правильными и несколько более соответствуют истине, чем изложенные нами в книге «Доктор Геббельс». Письмо, датированное 20 октября 1944 года, сохранившееся в архивах Кобленца, показывает, что, несмотря на уверенность Гитлера в Ремере, он некоторое время находился под подозрением СС. До сих пор остается неясным, приехал ли он в действительности по приказу Хазе арестовать Геббельса от имени заговорщиков, а потом передумал или, как указано в его официальном рапорте, с самого начала обманывал заговорщиков и прибыл, чтобы защитить министра.
46
В официальных документах приводится точное время отправки этого приказа – 20.20.
