А что вместо этого? Кэтлин!
Он только что сказал Джастису, что мужчина не должен спешить с выводами. Но последовать собственному совету будет ой как нелегко.
– Сюда! – крикнул в темноте Гейбриел.
Впереди Шейн различил очертания кобылы. Она лежала на боку, а Гейбриел склонился над ней, стоя на коленях. Шейн привстал в стременах и махнул рукой.
– Иду.
Вдруг у его уха просвистело что-то, а мгновением позже он услышал ружейный выстрел. Кто-то пытался его убить.
Глава 4
Шейн инстинктивно сместился в седле так, чтобы представлять собой наименьшую мишень, спрятавшись за круп коня. Он выхватил винтовку из чехла, перекинул ее через шею мерина и стал выжидать.
Следующий выстрел ударил в землю прямо под носом у его скакуна. Шейн выругался, поскольку конь стал испуганно брыкать ногами. К тому времени, как он утихомирил животное, было очевидно, что уже слишком поздно стрелять в ответ.
– Не высовывайся! – крикнул он Гейбриелу.
В темноте он уже не видел ни Гейбриела, ни кобылы, но знал, что тот прижался к траве, как только раздался выстрел.
Последние отблески заката рассеялись в кромешной тьме беззвездной ночи. Кто бы ни стрелял в них, не исключено, что он уже удрал. По крайней мере Шейну это казалось вероятным. А если и нет, то темень стояла такая, что прицельно стрелять было попросту невозможно.
Затем Шейн услышал позади быстро приближающийся стук копыт. Он сместился на другую сторону седла и перекинул ружье, готовый выстрелить в любую секунду.
– Шейн! Я слышал выстрелы!
Голос Джастиса. Шейн облегченно вздохнул, осторожно опустил курок и убрал ружье в чехол.
– Отправляйся обратно в дом, немедленно! – приказал он.
Мальчик подъехал на своем пони вплотную к отцу.
– А кто стрелял?
– Делай, что тебе велят, Джастис. Я позже все тебе объясню.
– Если ты попал в беду, я ни за что не уеду.
– Черт возьми, парень! Хоть раз в жизни послушай, что тебе говорят. Кто-то стрелял в меня. И мне нужно, чтобы ты вернулся в дом и защищал женщин. Скажи Мэри, чтобы заперла все двери и закрыла все ставни. Давай скачи.
– Слушаюсь, сэр. Хей, хей, хей!
Шейн слышал, как кожаный ремень хлещет по бокам пони и он снова пускается в галоп. Когда Шейн убедился, что Джастис в безопасности, он спешился и повел коня на поводу в сторону Гейбриела и рожающей кобылы.
Ковбой не вымолвил ни слова, пока Шейн не положил руку на шею лошади.
– Ты ранен? – спросил наконец Гейбриел.
– Нет.
В душе Шейна бушевало негодование. Но в этих краях человек, который не умеет контролировать свои эмоции, не протянет долго. Холодная голова и трезвый рассудок могли очертить зримую границу между живыми и мертвыми. Ведь речь шла не только о его жизни, но и о судьбах Гейбриела, Джастиса и прочих.
– Поутру я прочешу лес и проверю, не оставил ли наш стрелок каких-нибудь следов, – сказал Шейн.
– Там земли Томпсона.
Гейбриел озвучил то, что оба и без того знали. А этого за ним не водилось.
– Здоровяк Эрл ненавидит меня, я знаю это, но он не стал бы стрелять в спину, – ответил Шейн.
– Рейчел тоже до этого не опустится.
У Шейна возникло ощущение, что они думают об одном и том же человеке.
– Бо? Он мог бы, да только кишка у него тонка устроить такую засаду.
Единственный сын Здоровяка Эрла Томпсона был бесполезным куском лошадиного помета. И сам Эрл прекрасно это знал. Вот его дочь – другое дело. Она была вдвое умнее брата и втрое смелее его. Беда в том, что она никак не вписывалась в идеальную картинку примерной дочери, которую старик Томпсон нарисовал у себя в голове. Впрочем, и своего отпрыска он не считал хорошим сыном.
Гейбриел кивнул.
– Запросто может быть Бо. Я на днях видел, как он швырнул лисенка в реку и тренировался в стрельбе, используя его как мишень.
– Не важно, кто это был. Когда я его найду, он едва ли проживет долго, – пообещал Шейн.
– Будь осторожен, дружище, – предостерег его Гейбриел. – Если ты пристрелишь сына Здоровяка Эрла без весомых доказательств, то на Килронан обрушится страшная кара.
– Тут ты прав, с ним шутки плохи, – согласился Шейн.
– Как и с тобой, мой друг.
Кобыла вздрогнула и захрапела, когда очередной приступ схваток скрутил ее. Она ударила передним копытом. Гейбриел обнял ее за шею и зашептал что-то утешительное на ухо.
– Давай-ка займемся роженицей, а стрелка оставим до утра, – сказал Шейн.
– Верно. Вот только есть еще кое-что, о чем тебе обязательно нужно знать. Пока тебя не было, я нашел еще одну сломанную ограду в заборе по периметру. Пять наших лошадей паслись на траве Томпсонов. Я отвел их обратно и укрепил жерди.
– Могли они сами вырваться?
Гейбриел щелкнул языком. Это была индейская привычка – щелкать языком, когда сказано что-то очень забавное.
– Шесть жердей – это почти два метра в высоту. И это был новый загон.
– Дрянь дело.
Неудача стала частой гостьей в Килронане с тех пор, как утонули дядя и кузен Шейна. Телята умирали от странных болезней, изгородь каким-то мистическим образом ломалась в самых неожиданных местах да еще пожары на сухостое, которые едва не сжигали дома.
Но пули к случайностям никак не отнесешь. И, насколько они знали, только Томпсоны желали отомстить им. Во всяком случае, среди живых.
Кобыла снова забилась в судорогах. Шейн погладил ее по вздутому животу.
– Как думаешь, сможем переместить ее в амбар? Перемещать животное было опасно. Но еще опаснее было принимать роды здесь. Ведь для этого придется зажечь лампы, а в таком случае они станут прекрасной мишенью для убийцы, если он все еще сидит в засаде.
Гейбриел задумался на минуту и согласно кивнул головой. Тогда они встали на ноги и начали поднимать кобылу. Они помогли ей встать и направились к дому. На половине пути, посреди пастбища, Гейбриел поднял вдруг руку.
– Кто-то приближается, – прошептал он. Шейн прислушался, но не услышал ничего, кроме треска цикад и храпа лошадей. Затем он услышал уханье совы, которое разносилось далеко над землей. Гейбриел сложил ладони лодочкой и поднес ко рту. Он просигналил в ответ таким же приветствием.
– Это Мэри, – сказал он Шейну, – Мэри идет к нам.
– Я же сказал Джастису, чтобы держал женщин в доме.
Гейбриел пожал плечами.
Шейну показалось, что он хихикнул. Но тут и он различил отчетливый звук приближающихся шагов. Он достал ружье из чехла на спине коня. Он доверял Гейбриелу. Но даже Гейбриел мог ошибаться.
Две фигуры выплыли из темноты.
