– Стой! Ты что? – возмущенно округлила глаза Соня. – Я – первая! Что ж ты хочешь снизу на меня смотреть? Я же в платье!
– Там же все равно темно, ничего не видно. – проворчал Аркадий.
– Бесстыдник! – гневно зашептала медсестра.
– Лезь первая! – плюнул Аркадий.
Соня присела на корточки, взялась руками за края люка и опустила ноги вниз. Утвердившись подошвами на ступенях лестницы, она стала спускаться. Через несколько мгновений гладко причесанная Сонина головка исчезла под поверхностью земли. Аркадий заглянул вниз. В черноте колодца нежно белело Сонино платье.
– Ну, спускайся… Где ты, Аркадий? Я одна боюсь! – раздалось из подземелья.
Нащупывая ногами металлические прутья лестницы, Аркадий начал спускаться. Спрыгнув с последней ступеньки, он встал рядом с медсестрой в просторном каменном бункере. В одной из его стен чернел высокий проем. Это был тоннель, ведущий в подвал пожарной каланчи.
Освещая свой путь лучом карманного фонаря, они двинулись по каменному коридору. Через десяток метров перед ними выросла дверь из кованого железа с колесом морского запорного механизма. Аркадий покрутил маленький штурвал и, потянув на себя, отвалил дверь. Они вошли и оказались внутри узкой шахты. В ней уходила вверх узкая спиральная металлическая лестница.
Мало кто знал, что, кроме основной каменной лестницы на смотровую площадку каланчи, существовала и узкая аварийная лестница, шахта для которой была пробита внутри толстой стены.
На эту лестницу можно было попасть из тоннеля, некогда соединяющего каланчу и пожарное депо. Там в былые времена хранились пожарные повозки для воды, длинные багры и брезентовые рукава с блестящими медными наконечниками. Пожарное депо сгорело еще до войны, а подземный тоннель остался.
Мало кто знал об этом аварийном пути для чрезвычайных ситуаций, например, пожара на самой пожарной каланче, который мог перекрыть основную лестницу. Но кое-кто из коренных каланчевцев, о нем все-таки знал. Соня и Аркадий относились к их числу.
Не совладав со своим женским нетерпением, медсестра первой бросилась на лестницу, и лишь за ней ввинтился в тесную спираль Аркадий. Через несколько витков Соня опомнилась, начала прижимать ладонями к ногам подол своего платья, но было уже поздно. Аркадий наотрез отказался спускаться назад, ради того, чтобы сменить порядок движения.
– Аркадий, не смотри на меня! Смотри вниз, под ноги! И не свети на меня фонариком!… Ой, теперь я ничего не вижу! Свети, но не смотри! – летели на Аркадия сверху строгие, но противоречивые команды.
После бесконечного пути лестница уперлась в железную квадратную крышку с приделанным к ней толстым кольцом. Медсестра постучала о металл и крышка открылась. Из проема хлынул желтый электрический свет.
20. В убежище Толи Эдисона
Соня первой выбралась из квадратного отверстия в полу.
Она оказались в небольшом круглом помещении, у которого словно не было стен. Казалось, оно висело прямо среди звезд. На самом деле, стены, конечно, были. Но состояли они из стекол, вставленных в ячеистые железные рамы.
Это и был второй уровень каланчи или фонарь. Небольшое помещение, размещенное на крыше каланчи, прямо над комнатой смотровой площадки, где помещалась мастерская Толи Эдисона. Фонарь был невидим, если смотреть на каланчу снизу, и о нем знало также мало людей, как и о ведущей в него лестнице, спрятанной внутри каменной стены.
Существовавший когда-то ход в фонарь из смотрового помещения через потолок, был заложен задолго до того, как на каланче поселился Анатолий Петрович. Сам он не стал его восстанавливать.
Теперь попасть в фонарь можно было только тем путем, по которому Аркадий с Соней только что прошли.
– О, а это кого ты с собой привела, Соня?… – спросил стоящий у люка Беседин. – Аркадий, ты, что ли?
– Я. – признался, вытягиваясь из люка Аркадий. – Высоко, однако, ты живешь, Анатолий Петрович!
– Обстоятельства! – развел руками хозяин.
– Опасные приборы не надо изобретать, не придется и прятаться! – назидательно произнес Аркадий.
– Опасные приборы? – удивился Беседин. – Никаких опасных приборов я не изобретал… Поверь мне, Аркадий!
– Аркадий, что ты пристал к человеку, как банный лист к одному месту?… – обиделась слабому вниманию к себе медсестра. – Он с обеда ничего не ел, а ты с какими-то приборами пристаешь… Толя, я тебе бутербродиков с копченой колбаской принесла, пачку масла и заварки… Еще конфет – помадки лимонные… Куда положить?
– А вот, у меня тут холодильничек оборудован и столик с чайником. – с гордостью показал Анатолий Петрович на темную область между звезд. Одна из звезд оказалась фальшивой. Это была прикрытая абажуром настольная лампа.
– Ну что, готовь стол, Сонечка! Чаю попьем! – потер руки изобретатель.
Едва Соня открыла пластиковый пакет, как снизу в крышку люка постучали.
Все затихли.
Постучали еще раз. Стук был непростой.
Анатолий Петрович облегченно махнул рукой, шагнул к крышке и потянул за ввинченное в нее кольцо. Из отверстия в полу показалась лохматая голова Коли Саяпина.
– Поднимайся! Как раз к столу успел! – подал ему руку, помогая выбраться из люка, Анатолий Петрович.
– Ты куда это делся, бродяга непутевый? – набросилась на него Соня. – Ты где должен был меня ждать? У милиции! А ты где был? Хорошо, я Аркадия Михайловича встретила, а то, как бы я с сумкой по этим лестницам и подвалам тащилась, а? Бессовестный! – стыдила его медсестра.
– Соня, не выступай. – с невозмутимостью бывалого человека отмахнулся Коля. – Я вас еще на скамейки засек. Я следом шел. Смотрел по сторонам. Не прилип ли кто?.. Поняла?
– Можно подумать… – возвела глаза к видным сквозь стеклянный потолок звездам медсестра.
– Засада внизу. – сказал, садясь за стол, Коля.
– В мастерской тоже. – вздохнул Беседин. – Я их через вентиляционную скважину слышу.
– А они нас не услышат? – забеспокоилась Соня.
– Нет… У вентиляции выходное отверстие на лестнице, по которой вы поднимались… Да, я его еще кирпичом закладываю. – успокоил его Анатолий Петрович.
– Ну, по маленькой? – сказал Коля, доставая из кармана плоскую металлическую фляжку.
– А что там? – спросил Аркадий.
– Коньяк. – гордо заметил Коля.
– Пашин?
– Его. – довольно кивнул Николай.
– А рюмочки-то есть?
– Маленькие мензурочки есть. – нашелся хозяин.
Коньяк был дружно выпит. Никто не сказал, даже про себя, плохого слова в адрес Павла Сергеевича Папаса. Все сказали только хорошие. И сидящие между звезд потянулись к бутербродам с домашней колбасой, накануне закопченной Иваном Алексеевичем Кальварским в подвале под каланчей.
– Так, по какому же поводу засады вокруг? – спросил, выдохнув воздух, Аркадий. – Если ты, Анатолий Петрович, ничего такого не изобретал? Может быть, ты новый способ копчения домашней колбасы придумал? И по этому поводу всю каланчу какие-то пришлые бандиты оккупировали? А ты сам на втором уровне в фонаре прячешься, а?
– Хорошо, Аркаша, раз ты так настаиваешь, я тебе объясню. – с достоинством произнес Анатолий Петрович.
– Да уж, сделай милость, Анатолий Петрович! – сказал Аркадий.
