Преследуемые бросились по тонкой тропинке вперед.
Теперь они уже не успевали отводить ветки руками, и лишь наклоняли лица к низу, чтобы ветки не задевали глаза.
Но, судя по шуму за спиной, погоня приближалась.
– Стойте! – неожиданно крикнул, бегущий позади всех Женя Вергелесов. – Я, кажется, понял, где мы! Мы около Дома ученых, только с другой стороны. Тут рядом должен быть подъем.
Бегущие остановились. Причем Максим Карликов налетел на Феликса, отчего тот едва не уткнулся носом в землю.
– Смотри, куда бежишь, носорог слепошарый! – завопил ушибленный скалистым телом своего начальника Феликс.
– Вот он, подъем! За мной! – голосом командира, поднимающего бойцов в атаку, крикнул робкий инженер Вергелесов, и бросился в кусты, росшие на склоне оврага. Видимо чувство опасности пробудило в нем спящую решительность, о которой прежде никто и не подозревал.
За инженером рыжим зайцем скакнул Бобин. Потом носорогом, ломая ветки, ринулся Карликов. И последним, стараясь по возможности не пачкать одежду, начал протискиваться между кустов боярышника майор Мимикьянов.
Поднимаясь, Ефим пару раз ухал в какие-то невидимые ямы, но, к счастью его ноги, как и ноги всех остальных беглецов, остались целы.
Через минуту все они благополучно выбрались наверх.
Переведя дыхание и оглядевшись, друзья поняли, что, действительно, оказались в той части соснового бора, что вплотную подходила к тылу Дома ученых. Инженер не обманул. Преследователи остались где-то на дне глубокого оврага. Даже звука их голосов не долетало оттуда.
«Вот, не думал, что большой овраг подходит к самому Дому ученых, – мелькнуло в голове у Ефима, – всегда казалось, что он проходит где-то там, у железной дороги… Да, внимательнее надо относиться к топографии района, где приходиться работать!» – порекомендовал он сам себе.
Лица выбравшихся на поверхность людей разом повеселели.
Небо было по-прежнему ярко-синим, солнце – теплым. Воздух – сладким. Суббота, благополучно перевалив свою вершину, продолжалась.
Лаборатория единогласно решила обсудить неожиданное приключение в ресторане Дома ученых.
Майору Мимикьянову тоже хотелось пойти вместе с ними. Но майор в очередной раз взял себя в руки.
– Феликс, ты уж поосторожней как-нибудь! – прощаясь, напутствовал он младшего научного сотрудника. – И ты, Максим, воспитывай своих подчиненных в духе вежливости и терпимости к чужим недостаткам.
– Их воспитаешь! – буркнул Карликов.
Майор повернулся к инженеру:
– Женя! Если твои коллеги разойдутся, хоть ты их успокаивай!
– Не беспокойтесь, Ефим Алексеевич, все будет хорошо! – заверил его Евгений и почему-то снял свою белую шляпу.
Он стоял перед майором в белом костюме без единой соринки и пятнышка. Будто и не лазил только что вместе со всеми по зарослям на дне оврага.
Майору Мимикьянову очень хотелось пойти вместе с ними. Но майор не поддался своим желаниям.
Прислушиваясь к нарастающему темпу Равелевского «Болеро», он покинул сотрудников лаборатории, и направился в другую сторону.
Работать.
20. Неожиданный помощник
Майор шел по петляющей между соснами асфальтовой дорожке.
Она вела к проспекту Науки.
Майор думал.
Трое последних сотрудников прежде большой лаборатории пространственных измерений подтвердили его мнение. Никакого электромагнитного колпака, колпака, способного делать невидимым все, что под ним находится, в лаборатории никогда не конструировали.
Гобой врал.
Но, оказывается, кое-что, все-таки, было. Давно ликвидированный сектор лаборатории занимался каким-то методом расчета полета баллистических ракет с учетом четвертого измерения пространства. Методом, который разработчики называли «Шапка-невидимка». Может быть, именно за описанием этого метода, либо прибором, способным, обеспечивать полет ракеты в четырехмерном пространстве, и охотился подполковник Крабич?
Правда, Максим Карликов сказал, что тема была признана неперспективной и закрыта… Но, это еще ничего не значит… Тема-то закрыта, а какие-нибудь результаты деятельности сектора «Шапка-невидимка» могли где-нибудь сохраниться. В виде документации или даже опытного прибора…
«Интересно, – вдруг пришло Ефиму в голову, – а, если ракеты, как утверждал Феликс Бобин, хотя бы теоретически, могут незаметно для обычных наблюдателей перемещаться в четырехмерном пространстве, то, видимо, это относиться и к людям? Не только огромные межконтинентальные ракеты, но и маленькие люди тоже могут перемещаться из одной точки пространства в другую незаметно для остальных. И неожиданно, как бы из пустоты, появляться в разных местах… И тогда… – у майора даже задержалось дыхание, – тогда последние события, произошедшие в научном городке, приобретают неожиданный и очень неприятный характер. Они означают, что…»
Но досказать самому себе пришедшую в голову мысль майор не успел.
В десятке шагов от кромки тротуара его окликнули.
– Иван Иванович!
Майор посмотрел по сторонам.
Со стороны проспекта к нему направлялись двое молодых людей в черных кожаных куртках. У одного из них с южным лицом под курткой была белая рубашка с малиновым галстуком в черную крапинку.
– Иван Иванович! А мы вас, как раз, и разыскиваем! – обрадовано произнес он. – Георгий Константинович хочет вас срочно видеть! Просит подъехать.
Майор молчал.
В эти минуты ему было не до Гочи. Ефим намеревался сделать визит к одному интересному человеку. Как очень надеялся майор, этот человек должен был помочь ему разобраться с тем, что происходит в научном городке. А от неугомонного лаврушника ничего другого, кроме назойливых требований продать «Шапку-невидимку», он услышать не рассчитывал. И тратить на него время не хотел.
– Передайте, Георгию Константиновичу, что сейчас я не могу, – сухо произнес майор. – Встретимся, как договаривались, в начале седьмого у «Топологии». Пусть ждет в машине на противоположной стороне улицы.
– Гоча сказал, обязательно надо встретиться! – прорезались в голосе собеседника гортанные обертоны.
– В восемнадцать пятнадцать, у «Топологии». И пусть не опаздывает, ждать не буду! – с плохо скрытым раздражением отрезал майор.
Эту особенность он за собой знал. Обычно умеющий управлять своими эмоциями, в те минуты, когда он шел к какой-то важной цели, любые попытки помешать, вызывали у него раздражение, а автор этих попыток – злость.
– Да, это не надолго совсем… – неожиданно мягко начал уговаривать посланник в малиновом галстуке, как бы в удивлении разведя руки в стороны.
Приковывая к себе внимание, кавказец поступил тактически правильно.
Сосредоточившись на нем, майор выпустил из поля зрения второго мужчину, и не заметил его ловкий маневр. А когда заметил, было уже поздно.
Плечистый молодец оказался рядом с ним, а в бок Ефиму уперся твердый пистолетный ствол.
Но, все-таки, майор Мимикьянов был профессионалом.
Не успел боец войти в роль грозного рока, решающего, вопросы жизни и смерти, как майор резко
