— Больше я не желаю тебя видеть, — решительно произнесла Энди.
Эти искренние слова задели его сильнее, чем можно было предположить. Будь Джим другим человеком, он повернулся бы и ушел, оставив Энди за собственноручно созданной ею стеной. Но ей грозила опасность, а его задачей было защитить ее.
— Смелое решение, — Джим скрыл боль насмешкой. — Но я все-таки останусь.
— Тогда уйду я! — пригрозила Энди.
— А я последую за тобой. Я не шучу, Андреа. Я не спущу с тебя глаз, пока этого мерзавца не поймают. Если же ты не желаешь видеть меня рядом, отправляйся к отцу. Иначе не получится.
— Стало быть, мое желание для тебя ничего не значит?
— В этом случае — да.
— Понятно… — Энди помолчала минуту, собираясь с мыслями. — Может, я не вправе даже навестить свою сестру? Я нахожусь под домашним арестом?
— Если ты хочешь повидаться с сестрой, с родными или друзьями — дело твое. Я провожу тебя и подожду, а затем отвезу домой.
— Ждать тебе не понадобится. Я переночую у Натали и отправлюсь к ней одна — прямо сейчас. Не беспокойся, я не стану разговаривать с незнакомыми людьми. Если хочешь, можешь следовать за мной, но я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.
— Андреа! Какой приятный сюрприз! — воскликнула Натали, открыв дверь. — Заходи. Ты как раз вовремя: поможешь мне решить, что выбрать на десерт — шоколадное печенье или кофейную помадку. Лукас и Бен устроили себе мальчишник в «Макдоналдсе», — Беном звали четырехлетнего сына Натали, — а я собралась… — Она взглянула через плечо сестры и увидела остановившийся возле дома «харлей», которым управлял незнакомец в кожаной куртке и блестящем черном шлеме. — Кто это? — Присмотревшись, она обрадовалась: — Неужели ты все-таки последовала моему совету?
— Да, к сожалению, — отозвалась Энди, оттеснила сестру в дом и захлопнула за собой дверь.
— Андреа, это невежливо! Ты хочешь, чтобы он ждал тебя на улице?
— И поделом ему, — выпалила Энди. — Чем скорее он устанет ждать и уедет домой, тем лучше. Мне на него наплевать!
— Похоже, он уезжает. — Натали повернулась к сестре с горящими любопытством глазами. — В чем дело?
— Так ты ничего не знаешь? Слава Богу! А я так боялась… — Энди рухнула на мягкий диван и разрыдалась.
— Андреа, дорогая! — Натали присела рядом, позабыв о мотоциклисте, и обняла сестру. — Что с тобой?
Энди рассказала сестре все, ничего не утаивая, — о том, как Джим манипулировал ею, уверяя в любви, как он пренебрегал ее желаниями, как ее предали те, кому она доверяла.
— Ох уж эти мне мужчины! — воскликнула Натали, выслушав ее. — Честное слово, иногда мне хочется перестрелять их всех до единого и наконец успокоиться. Начиная со старика с Лосиного озера. — Она сверкнула улыбкой. — Но тогда кто же будет оберегать нас?
— Благодарю покорно, я сама способна постоять за себя, — фыркнула Энди, не желая расставаться с раздражением. — И ты тоже!
— Конечно, но гораздо забавнее предоставить это право сильному полу. В таком случае у них появляется повод задирать нос. Нужно же мужчинам чем-нибудь гордиться — иначе им грозит отравление тестостероном.
Энди сдавленно хмыкнула.
— Ну, теперь тебе полегчало? Ты выплакалась? Вот и хорошо. А теперь давай поговорим о том, что тебя тревожит. — Натали заложила прядь волос Энди за ухо. — Ты влюблена в него?
Энди нестерпимо захотелось сказать «нет». Отрицать свои чувства было бы гораздо легче.
— Да, черт бы его побрал! Я влюблена в него!
— Прости, — поперхнулась смехом Натали, заметив гневный взгляд сестры. — Ты произнесла это с таким презрением.
— Да, я презираю прежде всего себя! Я не хотела влюбляться — ни в него, ни в кого-нибудь другого.
— Дорогая, любви не следует бояться. Этому чувству следует радоваться и лелеять его, как чудо.
— Тебе — может быть! Ты достаточно сильна и уверена в себе. Ты осталась прежней, когда вышла замуж за Лукаса. Рядом с такой сильной личностью, как он…
— Мне оставалось только направить его силу в нужное русло.
— Но ты сама ничуть не пострадала и сохранила за собой право распоряжаться собственной жизнью. Я удивлялась, не понимая, как у тебя это получилось.
— Андреа, я вышла замуж в двадцать восемь лет, я была уже взрослой, самостоятельной женщиной. А ты стала женой Кевина в восемнадцать. Он был старше и опытнее тебя. К тому же Кевин оказался надменным, самодовольным типом. Странно, что ваш брак продлился так долго.
— Только потому, что я не пыталась бороться с ним! Я выполняла все его желания — все до единого. Он всецело завладел моей жизнью, а я превратилась в тряпку.
— Но с тех пор ты изменилась, — напомнила Натали.
— В душе я осталась прежней, — с трудом выговорила Энди, словно признаваясь в отвратительном извращении. — Разве ты не видишь? Мне уже хотелось, чтобы Джим взял на себя часть моих обязанностей.
— Ну и что в этом плохого? Всем нам иногда хочется переложить свои беды на кого-нибудь другого, но это еще не значит, что все мы — тряпки.
— Но за первым шагом последует второй! Стоит мне поддаться искушению, и он завладеет всей моей жизнью, а я опомнюсь лишь тогда, когда окажется, что я уже не принадлежу сама себе.
— По-моему, он не такой человек.
— Ты же видела — он последовал за мной. Он не покинул мой дом, когда я попыталась выгнать его. Он настаивал на своем желании защитить меня — неважно, хочу я этого или нет.
Натали усмехнулась.
— Он полицейский, Андреа. К тому же он влюблен. Потребность защищать заложена в его генах. Да, он проводил тебя, ну и что из этого? Он просто выполнил свою работу. Скажи, он не препятствовал твоему приезду ко мне? — (Энди отрицательно покачала головой.) — Может, он запрещал тебе что-нибудь говорить или делать? Принуждал тебя к чему-нибудь? Унижал тебя, выставлял на посмешище или…
— Он сказал, что я не в своем уме.
— А ты?
— А я назвала его негодяем, — призналась Энди.
— Значит, вы квиты! Итак, как видишь, Джим Николоси — типичный мужчина, подверженный приступам упрямства и самоуверенности, но в целом приятный в общении. — Глаза Натали лукаво блеснули. — Не говоря уже о внешних данных и опыте.
Но Энди не обратила внимания на игривый тон сестры.
— Он ничуть не похож на типичного мужчину, — встала она на защиту Джима, словно Натали пыталась умалить его достоинства. — Ничуть. Он невероятно… мил. И сексуален. С ним я чувствую себя желанной и… привлекательной.
— Так в чем же дело?
— Во мне, — удрученно произнесла Энди.
Глава тринадцатая
— Она обвинила меня во лжи! Меня — во лжи, представляете? Заявила, что я пытался
