Мы друг к другу навстречу идем!
1979
***
Вдоль опушки ель, осина,
Тусклый жар рябин.
Мелкий снег метет по синей
Пахоте равнин.
Гуще с каждою минутой
Заметает лог.
Словно мерин, сбросив путы,
Ветер треплет стог.
Даль темнее, небо ниже,
Смутно на душе.
Вот места, которых ближе
Не найду уже.
Вот места, где до могилы –
Славно ль, как-нибудь –
Проторю я в меру силы
Мне сужденный путь.
Меж деревьев, через чащу
Спутанных ветвей,
По равнине этой спящей,
Растворяясь в ней,
Исчезая в шуме ветра,
Канув в забытьё,
След оставив неприметный
На груди ее.
1979
Сорока
Сизые крылья, черная грудь,
Снега белей бока, –
Сорока-сорока, куда твой путь?
Далёко? Издалека?
А я свое отлетал уже
И не хочу лететь.
Нелюбопытно моей душе
Другие края смотреть.
Не то чтоб совсем не хотелось вдруг
Иной какой стороной,
В предощущении близких вьюг,
Как ветер пройти ночной.
Не то чтоб совсем не хотел теперь
В налипшем снегу сыром
Войти сквозняком за чужую дверь,
Присесть за чужим столом;
Стаканом греметь... и опять пропасть
В просторе родной глуши –
Да мысли упорной сухая страсть
Заманчивей для души.
Да времени нынче заметней ход,
Слышнее его шаги.
Да слаще загула горячий рот
Морозной еще строки!
1979
Январские дни
Уже наступили январские дни
И солнце в дыму утопает с разбега.
Деревья черны, но горят, как огни,
Колючие иглы морозного снега.
Есть в жизни суровой своя красота.
Есть в холоде русском особая сила!
И радостно мне, что ушла суета,
Что мучила прежде меня и томила.
Теперь не спешу. Срок отмерен всему.
Бескрайнему горю есть тоже пределы.
И славно бродить меж домов одному,
Как после болезни, ступая несмело.
Как много желаний таилось во мне!
А много ли надо – синеющий воздух
Да первые эти в сквозной вышине,
Как сахар подмокший, бесцветные звезды;
Да чистой бумаги распахнутый лист,
Открытый пространству, как зимнее поле,
Да жесткость удил беспощадных, да хлыст,
Чтоб мог усмирить я безудержность воли!
Я счастлив судьбою своею земной.
Здесь каждому хватит мороза и вьюги,
Колючего ветра, пылающих углей,
Высокого неба и жизни одной!
