Торопливых несчитанных дней.
Но сегодня, проснувшись на чистом
На рассвете, вдруг вспомнил о ней.
И с утра все хожу, повторяя,
Так что кругом идет голова:
Что за песня – такая простая,
А никак не припомню слова.
Лишь мотив возникает порою
И теряется сам по себе
В бормотании, плаче и вое
Одинокого ветра в трубе.
1979
Июль-сенозорник
Вьются пчелы, висит рукомойник,
Согревая на солнце бока.
И блуждает июль-сенозорник
В мгле левкоев, в глуши табака.
Это жизнь! Это радость соседства
Птичьих крыльев и дрожи листа.
Это ветра зеленое детство
На сухих и колючих кустах.
Это дымная горечь полыни,
Это сонная память отца,
Юность деда и прадеда – синий
Полевого озноб бубенца.
Милой матери губы протянешь
За улыбкой малины – бери!
И уснешь оттого, что устанешь,
И проснешься еще до зари.
Чтоб опять захлебнуться удачей
Выйти первому в утро земли,
Легкий след оставляя в горячей,
Не остывшей и за ночь пыли.
1979
***
Удержать ускользнувшую тень
В отраженном дыханье стиха!..
Как прекрасен, как солнечен день,
Как душа и темна, и тиха.
Ветер по полю к дому придет,
Смоет пыль с молодого лица
И надолго устало замрет
На горячей ступени крыльца.
Сон поникшей листвы невесом,
Мир уснул глубоко до поры,
Как наденет ночной небосклон
Спелых звезд золотые шары.
Как мерцаньем подернется гладь
Потемневшей воды на пруду...
И очнувшийся ветер опять
Прошумит и в душе, и в саду.
1979
***
Плеск волны, на песок набегающей,
Исчезающей, гаснущей, – но
На свету молодой и сияющей,
Как прекрасен, как радостен – о! –
Мы одни в этом сумраке нежащем,
В этом мире шаланд и фелюг,
Уходящими в ночь побережьями
Обнимает нас царственный Юг.
И баюкает мерным наречием,
Перекатами волн и песка,
Укрываясь во мраке, рассеченном
Бело-синим огнем маяка.
1979
***
Улыбнись мне печально и строго
И рукою взмахни мне легко.
До последнего смертного вздоха
Нам покуда еще далеко.
Но разлука не будет нам долгой
В мысли чистой и страстной о том,
Что какой бы ни шли мы дорогой,
